class="p1">Посмертная судьба Михаила Булгакова, в том числе и судьба театральная, замечательное тому свидетельство.

А. Смелянский

* * *

В настоящем томе собраны все оригинальные пьесы М. А. Булгакова: «Дни Турбиных», «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Бег», «Кабала святош», «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич», «Александр Пушкин», «Батум».

Драматические переложения и инсценировки Булгакова, написанные по сюжетам и мотивам некоторых произведений мировой литературы — «Мертвые души» по поэме Н. В. Гоголя, «Война и мир» по роману Л. Н. Толстого, «Полоумный Журден» по мотивам Мольера, «Дон Кихот» по роману Сервантеса, — помещены в следующем, 4-м томе Собрания сочинений. За рамками настоящего издания остались оперные либретто Булгакова «Минин и Пожарский», «Петр Великий», «Черное море», «Рашель», а также его киносценарии по «Мертвым душам» и «Ревизору».

Ни одно из названных произведений Булгакова-драматурга не было опубликовано при его жизни в СССР. Театр Булгакова стал известен его современникам лишь частично. На сцене Московского Художественного театра в разные годы были поставлены «Дни Турбиных» (1926; возобновлены в 1932 году), «Мертвые души» (1932) и «Мольер» (1936). Два сезона в Театре им. Евг. Вахтангова и в некоторых провинциальных театрах страны шла булгаковская комедия «Зойкина квартира» (1926); в московском Камерном театре был сыгран «Багровый остров» (1928). Еще при жизни писателя его основные пьесы были переведены на английский, французский, немецкий, итальянский, шведский, чешский, сербский и другие языки и много раз исполнялись в театрах Европы и Америки.

На протяжении 30-х годов, до самой смерти Булгаков тяжело переживал свое вынужденное литературное молчание и затворничество, на которое он был обречен во времена сталинщины. 11 марта 1939 года он с полной откровенностью написал В. В. Вересаеву:

«Убедившись за последние годы в том, что ни одна моя строчка не пойдет ни в печать, ни на сцену, я стараюсь выработать в себе равнодушное отношение к этому. И, пожалуй, я добился значительных результатов. Я уже привык смотреть на всякую свою работу с одной стороны — как велики будут неприятности, которые она мне доставит? И если не предвидится крупных, и за то уже благодарен от души» (письма Булгакова, публикуемые в томе 5 наст. собр. соч., приводятся без ссылок на другие публикации).

Только с середины 1950-х годов начались эпизодические публикации пьес Булгакова в СССР, причем некоторые из них — «Зойкина квартира», «Адам и Ева», «Багровый остров» и «Батум» — были впервые опубликованы в журнальной периодике лишь в 1980-е годы.

При отсутствии прижизненных изданий булгаковских пьес, в которых была бы закреплена последняя воля автора, многие первопубликации этих пьес в СССР и за рубежом были осуществлены по случайным машинописным копиям, без тщательной проверки по архивным источникам, и потому изобилуют многочисленными ошибками, пропусками и неточностями. Эти дефектные в текстологическом отношении публикации были многократно повторены и протиражированы затем и в отдельных изданиях драматургии Булгакова.

Первое научное издание пьес Булгакова, основанное на изучении архивных материалов, рукописных редакций и вариантов, предпринято Ленинградским отделением издательства «Искусство» в рамках четырехтомного «Театрального наследия» драматурга. Результаты специальной текстологической работы, проведенной для этого издания, использованы при подготовке настоящего тома.

Пьесы «Дни Турбиных», «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Бег» печатаются по книге: Булгаков М. Пьесы 1920-х годов (Театральное наследие). Л., Искусство, 1989.

Тексты остальных шести пьес — «Кабала святош», «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич», «Александр Пушкин» и «Батум», подготовленные для второй книги «Театрального наследия» Булгакова («Пьесы 1930-х годов»), печатаются по архивным источникам Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина, ЦГАЛИ СССР, ИРЛИ (Пушкинского Дома) АН СССР, Музея МХАТа СССР им. А. М. Горького.

Необходимые обоснования выбора текста для публикации и история создания каждой пьесы сообщаются в комментариях к данному тому. Тексты пьес и комментарии к ним в настоящем издании подготовили:

В. В. Гудкова («Зойкина квартира», «Бег»), И. Е. Ерыкалова («Адам и Ева», «Александр Пушкин»), Е. А. Кухта («Блаженство»), Я. С. Лурье («Дни Турбиных», «Иван Васильевич»), А. А. Нинов («Багровый остров», «Батум»), О. В. Рыкова («Кабала святош»).

Дни Турбиных

В июле 1934 года, в связи с пятисотым спектаклем «Дней Турбиных», друг М. Булгакова П. С. Попов писал ему: «“Дни Турбиных” — одна из тех вещей, которые как-то вдвигаются в собственную жизнь и становятся эпохой для самого себя. Можно откинуть стиль, воплощение, игру, общественную значимость, идеологическую заостренность, исторический колорит, можно взвесить и взмерить все эти ингредиенты, и все-таки сверх всего остается еще одна изюминка, в которой “вся соль”. Воплощена ли она в символе кремовых штор, елки или небесного занавеса, усыпанного звездами, облекающими мир, но тут есть всепокоряющий стимул жизни, он и выступает так мощно, что стягивает все части. Это как символ у Толстого эпохи “Войны и мира”:

Что сильней, чем смерть и рок?

Сладкий Анковский пирог...»

(ИРЛИ. Ф. 369. № 466)

Ощущение, выраженное П. С. Поповым, испытали едва ли не все люди, которые имели счастье видеть (людей этих, увы, становится все меньше) спектакль, шедший в Художественном театре с 1926 по 1941 год.

Читая воспоминания другого зрителя «Дней Турбиных», который, в отличие от Попова, был моложе Булгакова на два десятка лет, мы встречаем в них ту же тему, то же настроение. Зритель этот, Виктор Платонович Некрасов, — тогда студент, смотревший спектакль со ступени балкона, — писал спустя 30–40 лет: «“Турбины” были для меня не театром, не пьесой <...>, а осязаемым куском жизни, отдаляющимся и отдаляющимся, но всегда очень близким <...> На сцене МХАТа была обжитая, такая же симпатичная, как населяющие ее люди, квартира с умилявшими до слез Лариосика кремовыми занавесками» (Некрасов Виктор. Дом Турбиных. — Новый мир. 1967. № 8. С. 133).

Хотя рукописи «Дней Турбиных», как и романа «Белая гвардия», не сохранились, историю написания пьесы можно восстановить с достаточной полнотой. Булгаков начал думать о ее написании еще до того, как к нему обратились студийцы Художественного театра: согласно его собственной записи в Альбоме по истории «Дней Турбиных», «пьесу «Белая гвардия» начал набрасывать 19.1.1925 г.» (Альбом 1 — ИРЛИ. Ф. 369. № 75. Л. 1). В это время в журнале «Россия» (№ 4) была напечатана лишь первая часть романа. Как мы знаем теперь, к Булгакову обратились две студии Художественного театра — третья (обособившаяся уже в Театр-студию им. Евг. Вахтангова) и вторая, влившаяся в основную труппу МХАТа.

Текст первой редакции пьесы, пока еще одноименной роману, был написан в июле-сентябре 1925 года. Пьеса была дана коллективу