И Эйольв просил его бога ради не отказываться.

И в конце концов Йон поехал на тинг.

Йон попытался замирить людей, а с ним и оба епископа, Бранд и Пауль[674], и удалось им уговорить обе стороны, и сошлись на том, что Йону предоставляется полная свобода вынести единоличное решение по делу, какое он захочет. Стороны принесли клятвы, и Йон вынес решение прямо на тинге.

За сожжение Энунда, с учетом тех обстоятельств, при которых это произошло и которые этому предшествовали, назначил он шесть десятков сотен эйриров, а эйрир был оценен в три локтя домотканого сукна, а за убийство Тородда пятнадцать сотен тех же эйриров, и за еще одного человека он назначил столько же, и в итоге вышла сотня сотен эйриров, если учитывать то, что он назначил за Торфинна, а именно тридцать сотен эйриров.[675]

Затем были рассмотрены встречные иски, и люди согласились, что кое-кто из тех, кто там погиб, совершил такое, чем лишил себя права на возмещение. А Гудмунд и Кольбейн добавили, что не станут платить виру за Гальма, так как они сами предложили ему деньги, только бы он вышел из огня.

На Гудмунда была возложена обязанность купить землю на Долгом склоне, которая бы стоила столько же, сколько хутор Энунда до сожжения, и выплатить имущества столько же, сколько сгорело на хуторе из того, что принадлежало Энунду, и это вышло четыре десятка сотен эйриров. А что до сгоревшего имущества, которым владели другие люди, то тем, кто владел на пять сотен или меньше, причиталось получить в полтора раза от утраченного, а тем, кто владел десятью сотнями или больше, полагалось ровно столько, сколько сгорело.

Были также объявлены вне закона люди. Торстейн и Снорри сыновья Арнтруд должны были покинуть страну и не возвращаться, один в течение трех зим, другой всю жизнь, и они сами должны были выбрать, кому из них возвращаться.

Сыновья Торда также должны были уехать, один на три года, а другой навсегда, и они же должны были выбрать, кому из них возвращаться.

Также решено было, что Торд с Лиственного обрыва должен уехать на три года или же выплатить пятнадцать сотен, а он сказал, что не сделает ни того ни другого.

А еще полагалось заплатить по сотне за каждого человека, кто был при сожжении, и вышло десять десятков сотен, и половину из этого должен был заплатить Кольбейн, и он же должен был выплатить половину виры за Энунда.[676]

Оба они, Кольбейн и Гудмунд, должны были уехать из своих округ на три года, если хотели, и за каждую зиму вира уменьшалась на пять сотен.[677]

После этого люди разъехались с альтинга, и Гудмунд сразу же принялся выплачивать имущество, все, что только мог, из того, что ему принадлежало на его хуторе. Он платил и лошадьми, и другим ценным имуществом, и занимался этим все лето, и раздал все, чем только мог пожертвовать из своего хозяйства.

[1 ноября 1197 г.] А в начале следующей зимы умер Йон сын Лофта. И в округе все было спокойно.

Жил на хуторе Щитовой залив человек по имени Эрленд, а по прозвищу Рыжий.

И как-то раз встретился он с Иллуги из Амбара.[678] Завели они друг с другом разговор, и дошло до сравнения мужей. Эрленд сказал, что нет человека обходительные да мужественнее, чем Кальв сын Гутторма.[679] Он тогда только что вернулся из-за моря. А Иллуги сказал, что, мол, по части мужества Торгрим Домочадец ничуть ему не уступит. А кончилась их беседа тем, что Эрленд убил Иллуги, а ничего больше не произошло. А после этого Эрленд убежал к Кальву и Гудмунду.

А следующей весной они отослали его к Торвальду [сыну Гицура] в Оползень, и тот обещал помочь ему уехать из страны.

Торвальд сумел пристроить Эрленда на корабль в Песках[680], но он не уплыл, потому что опоздал к отплытию. А тяжбу об Иллуги взял на себя человек по имени Сигурд сын Одди, а по прозвищу Шутник, но его тяжбу признали незаконной, и за Иллуги не было заплачено виры. Тогда Торвальд во второй раз пристроил Эрленда на корабль в Песках к каким-то шетландцам, но они не отплыли осенью, потому что не было попутного ветра. Тогда Торвальд отказался далее держать Эрленда у себя на юге из-за особенностей его нрава, и тот отправился обратно к Гудмунду.

Эрленд тогда принялся возить на лодке грузы с материка на Гримов остров и занимался этим до тех пор, пока не встретился ему на Гримовом острове человек по имени Бранд. Он был брат Иллуги, а зим ему едва исполнилось двадцать.

Бранд нанес Эрленду большое увечье, и кого ни встречал, все его от души за это благодарили. Эрленд с тех пор уже был не тот.

Он отправился к Бранду епископу и попросил у него совета, что же ему теперь делать. А епископ посоветовал ему заделаться нищим и побираться здесь в округе или же постричься в монахи.

Эрленд отправился побираться по округе, но тут его раны вскрылись и не сразу зажили. После этого он постригся в монахи и отправился на Тинговые пески. Но они [монахи] сказали, что не могут его у себя держать из-за ряда свойств его нрава, и пришлось ему отправиться вон, и где его только в округе не видели.