И в ту минуту – о, радость – на его крик раздался ответ. Кто-то грубовато по-шотландски крикнул:

– Слава Господу! Я вовремя!

Это был рыбак в высоченных, до бедер, сапогах. Он взобрался на скалу, с которой несколько минут назад скатился Мэкам, и в одну секунду оценил всю опасность ситуации.

– Держись, парень! Я иду! – ободряюще крикнул он и попытался спуститься пониже к Мэкаму, нащупывая твердый камень под ногами. Затем он нагнулся всем телом вниз и, одной рукой крепко держась за скалу, другой стал ловить кисть Мэкама. Ему это удалось и он крикнул опять: – Держись за меня, парень! Держись за мою лапу!

Он поднатужился и очень медленно, но уверенно стал вытаскивать погибающего из объятий прожорливого песка. Минута – и Мэкам, распластавшись, лежит на холодном камне. Не дав ему прийти в себя, рыбак стал тормошить его за плечи и поскорее стащил его со скалы на безопасный пляжный песок. Мэкам дрожал всем телом, все еще переживая весь ужас свершившегося с ним. А его спаситель между тем говорил на непривычном для англичанина шотландском диалекте:

– Вот что, парень! Я поспел вовремя. Я побежал сразу, как ты только провалился. Вулли Бигри думал, что ты – привидение, а Том Макфейл клялся, что ты что-то вроде гоблина. «Нет! – сказал я им. – Это просто помешанный англичанин! Сбежал из паноптикума!» Я подумал: «И что это его понесло на зыбучий песок?» Мы видели с ребятами, как ты карабкался на эту скалу. Я крикнул, чтобы предупредить тебя, но и побежал на всякий случай. Слава Господу! Не знаю уж, полный ты дурачина или только помешанный из-за своего тщеславия, но я поспел вовремя! – С этими словами он почтительно снял перед спасенным шляпу.

Мистер Мэкам был очень тронут и полон благодарности за то, что его избавили от ужасной смерти, но упоминание о тщеславии – второе за сегодняшний день – затронуло его за живое. Он уже готовил гневный ответ, как вдруг страшное воспоминание пробило его. Те слова!.. Те слова, что наболтал ему на дороге старик-разносчик! «Да встретиться тебе с самим собой!.. Да раскаяться! А песку – да пожрать тебя!»

И он припомнил своего двойника, которого увидел на соседней скале. А потом – как провалился в зыбучий песок… Ужасная смерть… Он долго молчал и потом сказал:

– Дружище! Я обязан тебе жизнью!

– Нет! Нет! – ответил рыбак с почтением в голосе. – Ты обязан жизнью Господу. А что до меня, я был рад служить простым инструментом Его Благодати!

– Но ты позволишь мне отблагодарить тебя? – С этими словами Мэкам взял огромные руки своего спасителя в свои и крепко стиснул их. – Мое сердце все еще сильно колотится, да и нервам пока нет покою, так что я не могу сказать больше. Но поверь мне: я очень и очень признателен!

Совершенно очевидно, что рыбак был до крайности тронут этим, так как в глазах у него даже появились слезы.

Он сказал с грубоватой, но искренней почтительностью:

– О, сэр, вы благодарите меня и продолжайте в том же духе, если это на пользу вашему бедному сердцу. Но я вам так скажу: будь я на вашем месте – я бы тоже благодарил! Но, сэр, мне не нужны благодарности. Я рад и тем, что я есть.

То, что Артур Фэнли Мэкам был искренен в своих излияниях благодарности, проявилось позже. Прошла неделя, и в крукенский порт зашел рыболовный одномачтовик. Такого отличного судна никто и никогда еще не видел в гавани Питэрхэда. Посудина была вся забита парусами и горами такелажа, не говоря уж о рыбацких сетях всевозможного калибра. Не прошло и получаса, как нашли жену спасителя Мэкама и, не долго думая, подписали бумаги на вступление ее мужа во владение судном и всем его товаром.

А в то же самое время сам рыбак гулял с Мэкамом по берегу. Последний просил своего нового товарища и спасителя не упоминать нигде о случае, участниками которого поневоле они оказались оба. Мэкам обещал, что сам расскажет все семье и предупредит ее насчет опасного места на побережье. Он подробно расспрашивал рыбака об этих песках, чтобы больше не попасться самому и чтобы знали его домашние. Потом он как бы невзначай спросил, не видел ли рыбак на соседней скале случайно еще и второго человека, одетого так же, как Мэкам? В те самые минуты, когда сам Мэкам погибал в песке?

– Нет! Нет! – отвечал рыбак. – Другого такого дурака в наших местах не найдешь, я извиняюсь. Со времен Джимми Флимана. Он был шутом у одного помещика из Адни. Эй, парень! Такого языческого наряда, который ты носишь, не знали в наших местах несколько веков! И я думаю, что в этой одежде предки не сидели на холодных скалах, как это сделал ты. Послушай! А ты не боишься прихватить ревматизм или прострел? Мы с тобой вдоволь навалялись на холодных камнях! Я сразу понял, что ты немного ни в себе, как только увидел тебя в то первое утро в гавани…

Мэкам не стал спорить с человеком, который спас ему жизнь. Они подошли к Красному Дому, и хозяин пригласил рыбака на стаканчик виски. Тот не отказался, а после угощения распрощался.

Мэкам тщательно подготовился и рассказал семье об опасностях, которые их могут подстерегать в зыбучих песках. Он даже признался, что и сам попал в небольшую передрягу.

В ту ночь он не спал. Он слышал, как часы в гостиной бьют час за часом, но, несмотря на все усилия, заснуть не мог. Снова и снова перед его глазами возникал тот эпизод у зыбучих песков и Сафт Тамми, который нарушил свой обет молчания ради того, чтобы настращать Мэкама на дороге и предостеречь его. Не отступал вопрос: «Неужели я так одержим собственным тщеславием, что прослыл уже дураком?!» Ответ на этот вопрос звучал в его ушах хрипловатым вскриком полоумного разносчика писем: «Суета сует!.. Все в этом мире суета… Да встретиться тебе с самим собой… Да раскаяться! А песку – да пожрать тебя!»

Ему стало страшно, едва он только подумал о том, чтовстреча с самим собой состоялась и теперь нужно ждать, пока песок все-таки пожрет его!..

К утру он задремал. Было очевидно, что в его голове продолжают носиться мысли о зыбучих песках. Окончательно он был разбужен женой, которая говорила:

– Неужели так трудно на отдыхе спать спокойно? Это все твой шотландский костюм! Можно по крайней мере не кричать во сне?

Мэкам раскрыл глаза, увидел свой дом, жену – и