встречи с ними, но прямо отказать им не смел. Поэтому он считал лучшим скрываться дома и ждать, пока придет решение вышестоящих инстанций по делу Сюэ Паня. Однако об этом у нас речи не будет.

Между тем, послав Бао-чань отнести Сюэ Кэ вино и фрукты накануне вечером, Цзинь-гуй с нетерпением ждала, что из этого получится. Бао-чань вскоре вернулась и рассказала ей, как вел себя Сюэ Кэ.

Цзинь-гуй поняла, что затея оказалась напрасной, и, боясь, как бы Бао-чань не стала насмехаться над нею, мгновенно изменила тему разговора. Но в душе она не могла отказаться от Сюэ Кэ и, не зная, на что решиться, сидела расстроенная.

Бао-чань часто подумывала, что Сюэ Пань вряд ли возвратится домой. Ей самой надо было устраивать свою жизнь, но она побаивалась Цзинь-гуй и скрывала свои планы. Когда Цзинь-гуй приступила к осуществлению своего намерения, Бао-чань первая начала действовать, желая воспользоваться случаем, чтобы прибрать к рукам Сюэ Кэ; теперь ее не беспокоило, что Цзинь-гуй сможет помешать ей, и она сама подзадоривала свою госпожу. Приглядевшись к Сюэ Кэ, она убедилась, что прибрать его к рукам нелегко, и старалась действовать не слишком поспешно.

Наблюдая вечером через окно за Сюэ Кэ и заметив, что тот погасил лампу и улегся спать, Бао-чань разочаровалась и поспешила доложить обо всем Цзинь-гуй. Она хотела выяснить, что Цзинь-гуй предпримет дальше, чтобы потом уж составить собственный план действий.

Заметив, что Цзинь-гуй расстроилась и как будто не собирается больше ничего предпринимать, Бао-чань вынуждена была уйти ни с чем.

Она улеглась спать, но не могла уснуть! Ворочаясь с боку на бок, она долго думала и наконец нашла выход: завтра она встанет пораньше и пойдет к Сюэ Кэ за посудой, одевшись попикантнее, непричесанная и неумытая, чтобы выглядеть еще очаровательнее. Она решила показать Сюэ Кэ, что она сердится на него и абсолютно к нему равнодушна. Если Сюэ Кэ раскается во вчерашнем, значит он, как говорится, «повернет лодку к берегу» и наверняка попадется в ее руки.

Такой план составила Бао-чань.

Но когда она убедилась, что Сюэ Кэ ведет себя так же, как накануне вечером, и не поддается обольщению, она рассердилась по-настоящему. Она собрала со стола тарелки и вышла, умышленно оставив на столе чайник с вином, чтобы был предлог зайти снова.

Едва Бао-чань вернулась, как Цзинь-гуй спросила:

– Ты с кем-либо встречалась по пути?

– Нет.

– Второй господин тебя ни о чем не спрашивал?

– Нет.

Цзинь-гуй тоже всю ночь не спала, пытаясь что-нибудь придумать, и когда она выслушала Бао-чань, в голове ее пронеслась мысль:

«Я могла бы обмануть других, но как обмануть Бао-чань? Придется частично уступить ей Сюэ Кэ, тогда она не будет мешать! Тем более, что я к нему не могу ходить и придется прибегать к ее услугам. Поэтому лучше составить общий план действий».

– Ну как? – спросила она служанку. – Какое впечатление производит на тебя второй господин?

– Он напоминает дурака, – ответила Бао-чань.

– Ты начала оскорблять своих господ? – удивилась Цзинь-гуй.

– Он же обманул ваши ожидания, госпожа! – усмехнулась Бао-чань. – Это и дает мне право так о нем отзываться!

– Ну-ка, говори! – вспыхнула Цзинь-гуй. – Как это он обманул мои ожидания?

– Вы послали ему вкусные вещи, а он не стал их есть, – нашлась Бао-чань. – Разве это не значит, что он обманул ваши ожидания и оказался неблагодарным?!

Она бросила на Цзинь-гуй взгляд, полный лукавства.

– Не делай глупых намеков! – засмеялась Цзинь-гуй. – Я послала ему все эти угощения в знак благодарности, что он не жалеет трудов, чтобы выручить нашего господина. К твоим услугам я прибегала лишь для того, чтобы не возбудить подозрений и не вызвать толков. Не понимаю, что ты хочешь сказать своими словами.

– Не будьте слишком мнительны, госпожа! – воскликнула Бао-чань. – Я же принадлежу вам, разве могу я думать иначе, чем вы?! Однако в таком деле надо соблюдать тайну, чтобы не нарваться на неприятности.

Цзинь-гуй смутилась, и лицо ее залилось румянцем.

– Дрянная девчонка! Наверное, он тебе самой приглянулся и ты, прячась за мою спину, строишь собственные планы! Не так ли?

– Как вы могли так подумать! – воскликнула Бао-чань, притворяясь возмущенной. – Но я готова все от вас стерпеть. Если он вам нравится, я могу предложить план. Неужели вы не знаете пословицу: «Какая крыса откажется от куска масла»? Второго господина может только тревожить, как бы тайна не раскрылась и не произошел скандал. Мне кажется, что вам, госпожа, торопиться не следует, – нужно стараться быть все время поближе к нему и расставлять сети там, где он не ожидает. Второй господин приходится вам деверем, он не женат; если вы станете оказывать ему знаки внимания, это будет выглядеть вполне естественно, и через несколько дней у него появится желание отблагодарить вас. Тогда вы сможете приготовить угощение у себя в комнате, напоите его, в чем я вам помогу, и тогда он не убежит. Если же он откажется удовлетворить ваше желание, у вас будут все основания поднять шум и обвинить его, будто он заигрывал с вами. Разумеется, такого оборота дела он испугается, и мы сможем с ним делать что угодно. Ну а если он откажется, значит он не мужчина и жалеть не о чем. Как вы думаете, госпожа?

От этих слов скулы на лице Цзинь-гуй порозовели, она презрительно усмехнулась и выругалась:

– Ах ты дрянь! Видимо, на своем веку совратила немало мужчин! Недаром Сюэ Пань так прилип к тебе!

– Что вы, госпожа! – обиженно поджав губы, отвечала Бао-чань. – Я для вас стараюсь, а вы мне не верите!

С тех пор все помыслы Цзинь-гуй были направлены к тому, чтобы опутать Сюэ Кэ. У нее даже пропала охота скандалить, и в доме наступила тишина.

Придя за чайником, Бао-чань вела себя сдержанно и серьезно, и в душу Сюэ Кэ снова закралось сомнение, не ошибся ли он в этой девушке и в ее госпоже. Ведь если они против него ничего не замышляют, значит он оскорбил их в лучших намерениях! Возможно, что через некоторое время Сюэ Кэ стал бы раскаиваться и обвинять себя в том, что обидел девушек!

Прошло два дня, все было тихо и спокойно. Когда Сюэ Кэ встречался с Бао-чань, она проходила мимо него, скромно опустив голову. Но стоило ему встретиться с Цзинь-гуй, как ему казалось, что она пронизывает его взглядом таким жарким, как угли в горящей жаровне. Сюэ Кэ чувствовал себя неловко. Но об этом мы рассказывать не будем.

Между тем Бао-чай и ее мать изумляло то обстоятельство,