— Не все потеряно? На что ты надеешься?

— Для начала нам нужно найти Генри.

— Генри? Зачем? Он совсем сбрендил, даже слушать нас не…

— У него ведь, кажется, есть ключ от кабинета? Не помнишь?

Фрэнсис притих и задумался:

— Да… По-моему, есть. Раньше, по крайней мере, был.

— Отлично. Значит, все просто — мы приедем сюда втроем, он выманит Джулиана, а кто-нибудь из нас войдет через черный ход и выкрадет письмо.

Этот блестящий план уперся в одно досадное обстоятельство — найти Генри оказалось далеко не просто. Дома его не было. Мы поехали в «Альбемарль» посмотреть, нет ли на стоянке его машины, и, выяснив, что нет, прокатились обратно на кампус — проверить библиотеку. Потерпев неудачу и там, мы поняли, что нужно переходить к решительным действиям, и вернулись в гостиницу.

«Альбемарль» был построен в девятнадцатом веке и сначала служил чем-то вроде пансионата для очень богатых людей, нуждавшихся в отдыхе после лечения. Впоследствии в нем останавливались все посещавшие Хэмпден знаменитости, от Киплинга до Франклина Рузвельта. Этот небольшой шикарный особняк с тенистой террасой был совсем не похож на отель и напоминал скорее летнюю резиденцию какого-нибудь миллионера.

— Ты пытался спрашивать на регистрации? — обратился я к Фрэнсису, пока мы шли по саду.

— Забудь об этом. Во-первых, я не знаю, под какой фамилией Камилла записана. Во-вторых, Генри, похоже, провел разъяснительную беседу с консьержем и его женой — уж не знаю, что он сочинил, но вчера, стоило мне только задать вопрос, эта мегера притворилась, будто в упор меня не видит.

— А можно как-нибудь незаметно просочиться мимо конторки?

— Сомневаюсь. Я как-то навещал здесь матушку и Криса. Насколько я помню, лестница одна и на виду у консьержа.

— А на первый этаж?

— Дело в том, что они, по-моему, наверху — Камилла обронила что-то вроде «когда мы поднялись». Конечно, должна быть пожарная лестница, но я не знаю где.

Мы зашли на террасу и приблизились к стеклянной двери. В холле сидел, уткнувшись в газету, пожилой консьерж.

— Ты с ним разговаривал?

— Нет, я же тебе сказал, с его женой.

— То есть он тебя не видел?

— Нет.

Мы вошли — я первый, Фрэнсис за мной. Оторвавшись от «Беннингтонских известий», консьерж смерил нас надменным взглядом поверх очков. Чопорный новоанглийский пенсионер — весьма распространенный типаж. Такие подписываются на антикварные журналы и гордо демонстрируют свою поддержку некоммерческого телевидения, расхаживая с их фирменными холщовыми сумками.

Адресовав ему заранее заготовленную улыбку, я как бы ненароком взглянул на доску для ключей — три ряда гвоздиков соответствовали, очевидно, трем этажам. На втором не хватало трех ключей: 2-В, 2-С, 2-Е, на третьем — одного, 3-А.

Консьерж сухо улыбнулся в ответ:

— Чем могу быть полезен?

— Скажите, пожалуйста, наши родители уже прибыли из Калифорнии?

Удивленно подняв брови, он открыл свой фолиант:

— Как фамилия?

— Рэйберн. Мистер и миссис Клоук Рэйберн.

— Я не вижу записи о бронировании.

— Мне кажется, они и не бронировали.

— Как правило, мы просим наших гостей заказывать номер по меньшей мере за двое суток и вносить залог.

— Родители как-то не подумали, что это необходимо, ведь еще не сезон.

— В таком случае не могу гарантировать наличие свободных мест.

Я бы с удовольствием заметил, что его гостиницу вовсе не осаждают толпы потенциальных постояльцев, но вместо этого снова расплылся в улыбке:

— Ну что ж, значит, мама с папой рискуют. Их самолет приземлился в Олбани два часа назад, они должны появиться с минуты на минуту.

— Очень хорошо.

— Вы не против, если мы подождем их здесь?

Естественно, он был против, но заявить об этом не мог. Поджав губы, он кивнул — я не сомневался, что он уже начал готовить лекцию о необходимости своевременного бронирования, которой он встретит моих родителей, — и нарочито громко зашуршал газетой.

Мы уселись на музейного вида диванчик, подальше от консьержа. Фрэнсис все время ерзал и оглядывался.

— Не хочу здесь торчать, боюсь, его жена придет, — прошептал он мне на ухо.

— Н-да, сволочной старичок, нечего сказать…

— Она еще хуже.

Консьерж всячески подчеркивал, что не смотрит в нашу сторону, даже немного развернулся к двери. Я тронул Фрэнсиса за локоть:

— Сейчас вернусь. Если что, скажи, я пошел в туалет.

Мягкий ковер приглушал звук шагов. Прокравшись на второй этаж, я подошел к двери с табличкой 2-С и, собравшись с духом, осторожно стукнул. Ответа не было. Я постучал сильнее:

— Камилла! Ты здесь?

В этот момент в 2-Е затявкала собачонка. «Отпадает», — подумал я и переместился к 2-В, откуда тотчас выглянула дама в костюме для гольфа:

— Вы кого-то ищете?

Забавно, думал я, прыжками преодолевая ступени, у меня ведь было ясное предчувствие, что она на третьем этаже. В коридоре я пролетел мимо сухопарой особы — вредное острое личико, очки в черной оправе, — которая несла стопку полотенец:

— Стойте! Вы куда?

Но я уже молотил в дверь 3-А:

— Камилла! Это я, Ричард!

И тут она возникла передо мной, словно видение, в светлом проеме двери:

— Привет! Как ты тут…

— Да что же это делается? Кто вы такой? — прошипела, подбегая, жена консьержа.

— Все в порядке, — заверила ее Камилла, впуская меня. Я автоматически отметил, что гостиная очень красивая — просторная, с отделанными дубом стенами и мраморным камином. За приоткрытой дверью виднелась незастеленная двуспальная кровать.

Камилла — босая, в белом халатике — удивленно смотрела на меня.

— Генри… здесь? — спросил я, пытаясь отдышаться.

На ее щеках вспыхнули пунцовые пятна:

— Что случилось? Что-то с Чарльзом, да?!

Я напрочь забыл о его существовании:

— С Чарльзом все нормально. Нет времени объяснять. Мне нужен Генри, срочно. Где он?

— Э-э… — Она взглянула на часы. — У Джулиана, наверное.

— У Джулиана?!

— Да, а что? У них занятие — в два часа, если не ошибаюсь.

Кубарем скатившись с лестницы, я махнул Фрэнсису, и мы вылетели на улицу.

— Что будем делать? Подождем у Лицея? — спросил Фрэнсис, поворачивая ключ в зажигании.