войны вы сможете либо выбрать более подходящего крёстного отца, либо сделать одного крёстного отца настолько заметным, что другие факты, такие как Семья или Крёстная мать, станут неактуальными.

Диана облегчённо вздыхает.

— Слава Мерлину! Я говорила Нерону, что ты всегда был умным, но он думал, что ты не сможешь увидеть логику во всём этом.

— О, я вижу логику, — успокаивает Гарри. — Но я также вижу настроения. Было бы лучше выбрать кого-то менее заметного, кого-то вроде Уизли, кого-то точно Светлого, но не настолько глубоко ненавидимого Тьмой. Так что спасибо тебе.

— Ты…! — Диана дрожит несколько минут, прежде чем сжать Гарри в крепких объятиях. — Подумать только, ты всего этого достиг! Я только дала тебе импульс в правильном направлении, и посмотри на себя! Я так горжусь тобой! — она отпускает его и продолжает немного спокойнее. — Ты научишь Пака всему, что ему нужно знать, и многому другому. Я это знаю, — она делает глубокий вдох. — Даже если мы умрем — нет, не перебивай меня. Даже если это не произносится вслух, все это понимают. Идёт война. Всякое может случиться. Даже если мы с Нероном умрём, Пак будет в надёжных руках.

Гарри стоит рядом, не зная, что сказать, как успокоить, утешить и исправить ситуацию, не отрицая правды в словах Дианы. Диана просто улыбается и снова дразнит его:

— Ну, по крайней мере, так оно и было бы, если бы ты мог держать его на руках, не волнуясь так сильно! Что, никогда раньше не держал на руках ребенка?

Увидев выражение его лица, она снова начинает смеяться. Вытирая слёзы, она уверяет его:

— Ты научишься. Ты научился выживать на Слизерине, вряд ли держать ребёнка на руках намного сложнее.

Прежде чем она успевает начать снова подразнить Гарри, появляется Нерон с Крёстной Матерью, очень элегантной женщиной, которую он представляет как леди Гринграсс.

— А, — говорит она себе под нос, — Гарри Поттер. Я много слышала о вас.

Не желая слышать его ответ, она добавляет:

— И меня не впечатлило то, что я слышала.

— Дафна часто рассказывает о вас, леди Гринграсс, — отвечает Гарри — Я тоже не впечатлён.

Холодное равнодушие в её голубых глазах сменяется едва скрываемым презрением.

— Вот как.

Теперь Гарри мог сделать из неё врага с помощью очень простой фразы. Он мог бы сказать: «Действительно. В конце концов, бабушка имеет особое значения для девочек», — зная, что дама, стоящая перед ним, — тётя Дафны, младшая сестра её матери, а старение женщины — непростительный грех в глазах большинства дам.

Но он думает о Паке, об уроках Дианы и о презрении, которое до сих пор проявляла к нему большая часть волшебного мира, и полностью сбивает её с толку, улыбаясь ей.

— Конечно. Девушки любят посплетничать, не так ли? — Гарри обольстительно улыбается. — Особенно в местах, где посторонние могут легко их услышать.

Если это вообще возможно, то выражение лица леди Гринграсс становится ещё более холодным из-за намека на то, что Гарри мог подслушать некоторые вещи, которые Семья предпочла бы держать при себе. Она повторяет:

— Вот как.

Гарри позволяет своей улыбке стать шире.

Не говоря больше ни слова, леди Гринграсс отворачивается от него, её длинное платье волочится по полу позади неё, когда она уверенно выходит из комнаты.

Диана несколько раз переводит взгляд с двери на Гарри, прежде чем начать искренне смеяться.

— Подумать только, эта старая сука бежит с палочкой в ​​рукаве! Мерлин, ты потрясающий!

Гарри поддаётся хорошему настроению Дианы, стараясь не думать о том, что он, возможно, только что оттолкнул от себя второго крёстного родителя.

***

Перед самой церемонией крёстные должны официально встретиться. После этого они с родителями ребёнка наслаждаются ужином, а затем проводят несколько часов в традиционной медитации, обращаясь к себе, чтобы подумать, действительно ли они готовы взять на себя такую ответственность как ребёнок.

По крайней мере так планировалось.

Вместо этого Диана ворвалась в комнату, отведённую Гарри, без стука, оправдываясь словами:

— У тебя нет ничего, чего бы я не видела раньше, и ничего, что могло бы меня впечатлить.

Гарри даже не собирался спрашивать. И он действительно не хочет на это реагировать.

— В любом случае, ты же не собираешься заниматься этой бессмысленной медитацией, не так ли? Мерлин, у меня всё затекает уже через десяти минут неподвижного сидения. Давай, давай! Давай сделаем что-нибудь весёлое. Давай сделаем неловкие фотографии Пака, которые я смогу показать его второй половинке!

Но на самом деле это идеальное время для другого.

— Диана… Я хотел поговорить с тобой.

Видя, насколько серьёзен Гарри, Диана успокаивается и садится на кровать, приглашающе похлопывая одеяло рядом с собой так, как не должна делать чистокровная ведьма, но она остаётся молчаливой и внимательной. Гарри остаётся стоять.

— Важно, чтобы это осталось секретом… я думаю, — начинает Гарри. Он передумает сказать ей ещё раз, но он не может с чистой совестью втянуть во все это маленького Пака, её и Нерона, даже не предупредив их об этом заранее. Он делает глубокий вдох — Это о моей второй половинке. Я не знаю, захотите ли вы, чтобы я стал крёстным отцом Пака, если узнаете, кто он такой.

— Как так? Он опасен? — спрашивает Диана. Её рука, как замечает Гарри, задерживается рядом с палочкой.

Он вздыхает.

— Я не знаю. Я имею в виду, да, он опасен, но я не знаю, для кого. Пак — «настоящая чистокровка», так что проблем быть не должно. Но, насколько я знаю, он очень собственнически относится к вещам, которые, по его мнению, принадлежат ему. Возможно, он не захочет делиться мной ни с кем другим.

Диана смотрит на него с жалостью.

— Ты для него вещь?

Уголок его рта дёргается.

— Я всё ещё пытаюсь отучить его от этого мерзкого мировоззрения. Но нет, на сколько я знаю, на данный момент я ему малоинтересен. Но это может измениться. Теперь я ему нравлюсь больше, чем раньше, так что, кто знает? — Гарри пожимает плечами — Я просто знаю, что не соглашусь быть сокровищем, которое нужно спрятать. И это даже без учёта политических аспектов всего этого дела. Или назревающей войны. Или любой другой из тысячи вещей.

Она едва колеблется прежде чем спросить:

— Кто он?

Гарри медленно, почти неохотно снимает браслет с левого запястья и поднимает руку, открывая Авада Кедавру. Диана задыхается и прикрывает рот руками. Её глаза становятся большими и полны сострадательного ужаса.

Гарри быстро прикрывает свои слова.

— Так что да. Я бы понял, если бы ты не захотела, чтобы Пак был вовлечён