прощения, все. Похоже, мне срочно нужно на семейное собрание… Моё саке. Да. Пейте, кто хочет. А ты… За мной.

Он схватил парня за плечо с такой силой, что заставил беднягу поморщиться от боли, а потом поволок за собой в лес, затрещав в темноте ломаемыми на пути ветками.

Мой собеседник с кальяном пыхнул, не выпуская трубки из уголка рта.

- Ну, надо же… Интересно, что произошло?

Я едва сдержал уголки губ, так и желающих изогнуться в саркастичной ухмылке. Какое приятное совпадение, узнать об этом чуток заранее. Разумеется, я понял, что произошло.

Но потом озабоченность о жизни отца стерло моё веселье. Надеюсь, все прошло, как задумано.

Вражеские Советники убиты руками гордеца. Кучики Кога запечатан хрен пойми где, в Мире Живых. Семья Окикиба поглощает активы Еримии.

Если мой отец как-то попадет под меч этого безумца, Коги, будет такая задница…

«Чаепитие» продолжилось, словно ничего не произошло.

Я вернулся в общежитие, пошатываясь, рухнув в постель где-то в середине ночи. А проснувшись, нашел в почте пополнение. С подрагивающими пальцами распечатал письмо от отца.

Прочитав, поджег и спустил пепел в унитаз. Открыл окно в комнате, вдыхая теплый полуденный воздух.

- Фух, черт возьми, - выдыхал я с облегчением, словно камень с души упал.

Все прошло по плану.

Теперь я со спокойной душой могу готовиться к полугодовому, отсевному экзамену. Самое паскудное в этих экзаменах то, что чем лучше себя показываешь на протяжении занятий до этого, тем сложнее миссию дадут.

А я, желая соревноваться за место лучшего, не собираюсь сбавлять обороты или прятать растущий уровень навыков и сил.

Значит, факт в том, что мне сто процентов достанется одно из самых опасных. Это я вчера услышал от других старших на «Чаепитии». Иногда незнание это правда благо. Потому что я такой подставы от Академии не ожидал, думал, будет более-менее равное и честное соревнование.

Чем больше стараюсь, тем хуже будет. Что это за чушь собачья, а?

- Отец выжил, - прошептал я, теребя воротник формы. – Осталось теперь понять, как выжить мне. Мне правда так нужен лучший Асаучи?

Да, черт возьми, нужен. Иначе я всю жизнь потом жалеть буду.

Значит, остается только один ответ. Не сбавляем обороты.

Глава сорок девятая. Полгода спустя

Время течет, подобно реке, не останавливаясь, день за днем и так быстро, что я не заметил, пока не пролетели недели и месяцы до знаменательного дня.

Полугодового экзамена.

Мы всем классом собраны в большом зале, там же, где весь первый курс приветствовал директор в начале года.

В этот раз весь зал только для нас, Нулевиков. Зал давит просторностью, эхом от большой пустоты. Мы сидим внизу, ближе к трибуне. Каждый ученик за своим столом, но нас едва хватает, чтобы зал хоть на чуточку не казался пустым.

На трибуну вышел сотрудник Академии. Мощное тело, лысина блестит от яркого света в зале, очки без оправы бликуют, скрывая грозный взгляд. Генгоро быстро оглядел нас, словно подсчитывая про себя, едва заметно кивнул.

Куратор Первого Класса все так же напоминает едва облагороженную скалу. Лысую и в очках. Позади него еще три наблюдателя, уже сейчас не сводящие с учеников испытующего взгляда.

Генгоро торжественным тоном произнес:

- Вот и настал для вас этот день, ученики. Промежуточный экзамен раскроет, у кого из вас есть сила и воля, а кто не стоил усилий ваших учителей.

Он сложил мощные руки на груди и гулким, уверенным голосом дополнил:

- Но это касается практического экзамена. Сначала вам придется пройти теорию, и я надеюсь… - обвел он аудиторию взглядом из-под очков. – Что хотя бы в такой простой задаче ваш класс не потеряет еще пару членов.

Не лучшим для духа было напоминать, что сейчас нас здесь не двадцать семь, а двадцать пять.

Минус два человека.

К сожалению, это не было простым и легким прощанием пары ребят, решивших, что путь шинигами это не для них и лучше пойти учиться печь кексы и тортики.

Дикий парень, Мишио Маро – мертв.

Убит на Арене Вызова. Меня там не было, но рассказ приятелей по клубу был достаточно содержателен, чтобы я об этом не жалел.

Маро как обычно поддался звериной ярости, вставая и бросаясь на противника снова и снова, отказываясь сдаваться, когда уже все было ясно.

До тех пор, пока его противник не психанул, перестал сдерживаться и уложил уже насовсем. Какими бы чудотворцами не были аренные медики, даже им не под силу быстро срастить разрубленное сердце и прочую, менее важную требуху.

Так глупо и бесславно умер Маро.

Его друг, робкий, но умный парень – Рино, живой. Однако, покинул Нулевой Класс.

Парень просто замкнулся в себе, став свидетелем потери единственного друга. Он и так был не шибко крепок духом. Это его добило.

Рино перестал ходить на занятия, проигнорировал увещевания Учителей и наши, даже не пошел на вызов к директору. За что на следующий же день поплатился.

Заместитель пришел, открыл дверь и без всякой жалости и разговоров выволок за шкварник Рино из общежития. Вручил ему постановление о понижении аж до Среднего Класса, с наказом сдачи всех экзаменов, хотя в его случае легко могли все зачесть автоматом.

Это немного привело Рино в чувство, я даже мельком его видел в коридорах, но больше даже не стал заботиться.

До поступления, как нормальный человек, я бы пожалел его и стал бы возмущаться холодностью Академии… Как и все в нашем классе.

Я понял, что сильно изменился, когда одобрительно кивнул, увидев как зам. директора, фигурально выражаясь, дает Рино пинок под зад из Нулевого Класса.

Как шинигами, я бы предпочел не иметь никого за спиной в бою, чем иметь такого товарища, как Рино. Такого, который сломается от малейшего давления и опустит меч, становясь для соратников обузой, добавкой к опасности, а не поддержкой.

Академия дала ему достаточно шансов, времени на скорбь, закрывая глаза на прогулы занятий целый месяц.

Я не потерял сочувствия в целом. Точка зрения на такие вещи изменилась.

Маро знал, на что шел, чем все могло кончиться на Арене, а его друг тоже должен был это понимать. Мне не жаль ни одного, ни второго.

Жаль, что одноклассники стали смотреть на меня, как на ненормального, когда я продолжил биться на Арене после всего этого беспорядка. Вот это неприятно ужалило.

Никто не успел нахмуриться от напоминания о потерях в численности класса, когда человек-скала громко