десяток пантер. Со всех этих убитых врагов они рассчитывали снять шкуры и привезти их с собою под мовану как трофеи своей победы над громадным скопищем кровожадных врагов.

Много зверей было убито, но еще больше бежало. Бежавшие легко могли опомниться, возвратиться назад и сделать с еще большими силами правильное нападение на охотников. Ввиду этого было разложено два громадных костра и поставлено, на всякий случай, несколько часовых.

От возбуждения никому не хотелось спать, и потому решили тотчас же, пользуясь лунною ночью, снять шкуры с добычи. На эту работу ушло более двух часов, и, когда ее окончили, на востоке стало уже алеть; пора было собираться в лагерь.

Уложив драгоценные шкуры в повозки, молодые герои, несмотря на так беспокойно проведенную ночь, не чувствовали особого утомления. Они бодро и весело отправились в путь, с трудом двигая, при помощи слуг, тяжелые колымаги.

Глава XIV

НЕОЖИДАННЫЕ СОБЫТИЯ

Дня через два переселенцы устроились по-прежнему под мованою. Не было только стада, оживлявшего когда-то картину, остальное же все казалось по-старому.

Из верхов повозок устроили три шатра для женщин и детей, а для мужчин был сложен гартебест.

Гартебестом называется род хижины. Слово это голландское и означает «антилопа». Вследствие своего сходства по наружному виду с антилопою хижины эти и получили такое название. Подобного рода жилища везде возводятся бурами для временного пребывания. Стены этих жилищ делаются из смеси песка с землею, а кровли — из камыша и травы. В таких же хижинах живут и дикие туземцы Южной Африки.

Слуги же буров — кафры и готтентоты, неизбалованные и неприхотливые по природе, спали где и как попало: кто на ветвях мованы или в пустых муравейниках, кто забирался в дупло баобаба, а кто так и прямо укладывался спать на земле, под деревьями, где было удобнее всего.

На следующее утро должны были отправиться послы к вождю племени тебелов. Выбрали троих: Пита ван Дорна, Людвига Ринвальда и Карла де Моора.

Без лошадей и волов невозможно было двигаться дальше; несколько пар этих животных и решено было просить у Мозелекатсэ.

Послы брали с собою шесть кафров как для своей охраны, так и для того, чтобы вести волов и лишних лошадей, кроме тех, на которых поедут назад Карл де Моор и Людвиг Ринвальд.

Смуц тоже просил позволения присоединиться к посольству, мотивируя свою просьбу тем, что он знает пустыню как свои пять пальцев и потому с ним нечего будет опасаться сбиться с дороги; кроме того, ему известны язык и нравы дикарей, с которыми придется объясняться.

Баас охотно готов был исполнить просьбу проводника, но Карл де Моор решительно воспротивился этому.

— Не к чему нам брать с собою лишнего человека, — заметил он. — Я сам отлично знаю эту часть Африки и язык ее обитателей, будьте покойны. Я никогда не берусь за то, чего не знаю. Это вам должно быть известно лучше, чем кому-либо, господин ван Дорн.

Слова эти были сказаны Моором таким тоном, как будто он был очень оскорблен предложением Смуца. Заметив это, Ян ван Дорн поспешно сказал:

— Нет, нет, Смуц останется здесь! Я вполне полагаюсь на вас, господин де Моор.

Смуц молча поклонился и отошел в сторону.

Катринка, очевидно, сильно грустила. Ей нужно было призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не разрыдаться и примириться с мыслью о необходимости этой экспедиции, сопряженной, конечно, с разными опасностями для ее брата и Пита.

— Надолго ли уходите? — едва сдерживая слезу, спросила она у молодых людей.

— О нет! Мы постараемся возвратиться как можно скорее, — сказал Пит.

— Не обещайте ничего заранее, Пит, — заметил Карл де Моор. — Мы не на прогулку едем. Мало ли что может нас задержать в пути! Барышня Катринка напрасно будет беспокоиться, если мы возвратимся не так скоро, как вы говорите, — прибавил он каким-то загадочным тоном.

— Господин де Моор вполне прав, — подтвердил Людвиг. — Срок нашего возвращения определить положительно невозможно. Ведь мы даже не знаем, сколько ходьбы до места, куда мы направляемся, и как долго пробудем мы там.

— Ну, — заметил Пит, — приблизительно-то можно рассчитать, сколько времени мы будем в пути. По карру, например, хода дня два…

— Да вдвое больше на переход через эту пустыню, — перебил Карл де Моор.

— Ну, мы постараемся перейти скорее! — самоуверенно проговорил Пит, желая успокоить Катринку и своих сестер, глядевших на него с тайной тревогой.

— Дня два необходимо еще прибавить на путешествие от карру до резиденции Мозелекатсэ, — продолжал Карл де Моор, — вот вам уж и восемь дней на один только конец. А если к этому прибавить разные непредвиденные случайности…

— Но назад вы ведь поедете на лошадях, значит, на обратный путь вам понадобится меньше времени, — перебила Катринка.

— Это так, барышня, — согласился Моор. — Но представьте себе, что Мозелекатсэ окажется в отсутствии и что переговоры наши могут затянуться. Кроме того, на значительно ускоренный обратный путь нельзя рассчитывать уже по одному тому, что быки, если нам удастся получить их несколько пар от Мозелекатсэ, не могут всю дорогу бежать рысью, и нам волей-неволей придется ехать шагом. Все это необходимо иметь в виду. Вообще, по моему мнению, нельзя рассчитывать на наше возвращение ранее семнадцати или восемнадцати дней, и то при самых благоприятных условиях.

— О, как долго! — воскликнула Катринка, тоскливо глядя на Людвига и Пита, особенно на последнего. — А вдруг на вас нападут дорогою…

— Мы будем защищаться, — горячо перебил Пит. — Мы уже, кажется, не раз доказали, что умеем защищаться. Не бойтесь ничего, дорогая Катринка, — добавил молодой человек, понижая голос. — Что значит для меня какая бы то ни было опасность, когда я знаю, что подвергаюсь ей ради того, чтобы оказать услугу вам!

Катринка невольно вспыхнула от этих слов и поблагодарила юношу долгим красноречивым взглядом.

— Мы и так многим обязаны