домой, – сказала Виктуар так тихо, что Робин едва ее услышал.

Юсуф кивнул, на мгновение задумался, а потом встал рядом с ней.

Вот так просто решилось, кто сбежит, а кто останется. Робин, профессор Крафт, Мегана, Ибрагим и Джулиана с одной стороны, Юсуф и Виктуар – с другой. Никто не умолял, никто не изменил мнения.

– Итак, – сказал Ибрагим. Он так съежился, что как будто уменьшился в размере. – Когда…

– На рассвете, – ответил Робин. – Они придут на рассвете.

– Значит, пора заняться серебром, – сказала профессор Крафт. – И если у нас только одна попытка, нужно сложить его поаккуратнее.

– Что вы решили? – спросил Эйбел Гудфеллоу. – Они уже приближаются.

– Отправьте своих людей по домам, – ответил Робин.

– Что?

– И как можно быстрее. Выводите их с баррикады и бегите. Времени осталось мало. Гвардейцам теперь плевать, если они кого-то убьют.

Эйбел кивнул.

– Кто идет с нами?

– Только двое. Юсуф и Виктуар. Они сейчас попрощаются и будут готовы. – Робин вытащил из кармана сверток. – И еще вот это.

Видимо, Эйбел что-то прочел по его лицу, услышал что-то в голосе, потому что прищурился.

– А что задумали остальные?

– Я не должен вам рассказывать.

Эйбел взял сверток.

– Это предсмертная записка?

– Здесь написано обо всем, что происходило в башне. За что мы выступали. Есть второй экземпляр, но в случае, если он потеряется, вы найдете способ это опубликовать. И распространить по всей Англии. Расскажите всем о том, что мы сделали. Пусть помнят о нас. – Эйбел хотел что-то возразить, но Робин покачал головой. – Пожалуйста, не нужно. Я принял решение, а времени мало. Объяснять я не буду, и лучше не спрашивать.

Эйбел пару секунд смотрел на него, но потом, видимо, решил задать вопрос по-другому:

– Вы поставите точку?

– Постараемся. – У Робина сдавило грудь. Он так вымотался, что ему хотелось свернуться калачиком на земле и заснуть. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось. – Но больше я ничего сказать не могу. Просто уходите.

Эйбел протянул руку.

– Значит, это прощание.

– Прощайте. – Робин пожал его руку. – Ах да, одеяла, совсем забыл…

– Не страшно.

Эйбел сжал его ладонь обеими руками. Рукопожатие было теплым и крепким. У Робина запершило в горле, он был благодарен Эйбелу, что не пришлось объясняться. А теперь нужно быстро уходить, набравшись решимости, чтобы ее хватило до конца.

– Удачи, Робин Свифт. Да пребудет с вами Господь.

До самого рассвета они несколько часов складывали серебряные пластины в пирамидки в главных опорных точках – под окнами, у несущих колонн, вдоль стен и полок, а также вокруг «Грамматик». Невозможно было предсказать масштаб разрушений, но переводчики сделали почти невозможное, собрав все хранившееся в башне серебро.

Виктуар и Юсуф ушли в час ночи. Прощание было коротким и сдержанным. Слишком многое нужно было сказать, и одновременно с этим сказать было больше нечего, все сдерживались из опасений прорвать плотину для чувств. Если сказать слишком мало – они вечно будут об этом сожалеть. А если слишком много, то никогда не смогут расстаться.

– Счастливого пути, – прошептал Робин, обнимая Виктуар.

Она выдавила улыбку.

– Да. Спасибо.

Они долго стояли обнявшись, и все остальные ушли, оставив их в вестибюле наедине. Наконец Виктуар отступила и огляделась, словно не знала, стоит ли заговорить.

– Ты сомневаешься, что у нас получится, – сказал Робин.

– Я этого не говорила.

– Но подумала.

– Я просто напугана грандиозностью нашего заявления. – Она подняла руки, но потом опустила. – А они все равно будут считать это временным отступлением, от которого можно оправиться. Они никогда не поймут, что мы хотели сказать.

– Если уж на то пошло, не думаю, что они вообще стали бы слушать.

– Да, ты прав. – Она снова заплакала. – Ох, Робин, не знаю, что мне…

– Просто уходи. И напиши родителям Рами, хорошо? Они должны знать.

Она кивнула, в последний раз крепко обняла его и поспешила к двери, на лужайку, где уже ждали Юсуф и люди Эйбела. В лунном свете ее лицо казалось удивленным. Она махнула рукой на прощанье, и они ушли.

Теперь осталось только ждать конца.

Как можно примириться с собственной смертью? Как говорится в «Критоне», «Федоне» и «Апологии», Сократ принял смерть хладнокровно, с невероятным спокойствием и отказался от многочисленных возможностей сбежать. Более того, он был настолько умиротворен, настолько убежден в том, что смерть – единственный выход, что в своей невыносимо праведной манере убеждал в этом друзей, даже когда они разрыдались. Впервые познакомившись с греческими текстами, Робин был поражен полным безразличием Сократа к своему концу.

Конечно, гораздо проще умереть с таким настроением – никаких сомнений, никаких страхов, спокойно на душе. Теоретически Робин мог в это поверить. Он часто думал о смерти как об избавлении. Не переставал мечтать о ней с того дня, когда Летти застрелила Рами. Он утешался мыслями о рае, о зеленых холмах под синим небом, где они с Рами могли бы разговаривать, глядя на вечный закат. Но еще сильнее подобных фантазий его утешала мысль о том, что смерть означает лишь небытие, которое всему положит конец: боли, мучениям, ужасному, удушающему горю. Да, смерть означает покой.

И все же смерть приводила его в ужас.

Они уселись на пол в вестибюле, слушая дыхание друг друга. Молчание успокаивало. Профессор Крафт попыталась утешить их, перебирая в памяти древние слова о самой главной дилемме человека. Она говорила о «Троянках» Сенеки, о Вултее Лукана, о мученичестве Катона и Сократа. Цитировала Цицерона, Горация и Плиния Старшего. Смерть – величайшее благо природы. Смерть – лучшее состояние. Смерть освобождает бессмертную душу. Смерть – это трансцендентность. Смерть – это акт храбрости, величайший акт неповиновения.

Сенека так говорил о Катоне: una manu latam libertati viam faciet[125].

Вергилий так говорил о Дидоне: Sic, sic iuvat ire sub umbras[126].

Никто не вслушивался, никого не трогали эти слова, как и любые теоретические рассуждения о смерти. Слова и мысли наталкивались на стену неизбежного, окончательного конца. И все же ее ровный голос служил утешением, убаюкивая в их последние часы.

Джулиана выглянула в окно.

– Они пересекают лужайку.

– Но еще не рассвело, – удивился Робин.

– Они идут, – просто сказала она.

– Что ж, – сказала профессор Крафт. – Тогда лучше начнем.

Они встали.

Конец им предстояло встретить не вместе. Каждый пошел к своей позиции – пирамиде серебра на разных этажах и в разных углах здания, расположенных таким образом, чтобы увеличить вероятность полного разрушения башни. Когда стены обрушатся на их головы, каждый будет стоять в одиночестве, вот почему в нужный момент им так трудно было