Численность польской армии, по сравнению с довоенными временами, возросла почти вдвое, и руководили ею советские офицеры и генералы во главе с Рокоссовским. Константин Константинович немало сделал для увеличения численности Войска польского и оснащения его более современным вооружением и боевой техникой. Однако это вызывало далеко не однозначную реакцию в польском обществе. Милитаризация страны тяжким бременем ложилась на польский народ, еще не оправившийся от последствий войны. Кроме того, большинство поляков были убеждены, что советские офицеры готовят Войско польское для того, чтобы воевать прежде всего за советские, а не за собственно польские интересы. Среди поляков не было враждебности против вчерашних союзников — Англии и США, и воевать с ними поляки не хотели. Наоборот, многие связывали возможность освобождения Польши от советского господства с мифическим британским или американским десантом (те же настроения были распространены и в Прибалтике).

Польша все в большей мере попадала под контроль спецслужб, создаваемых при активном советском участии. Как пишут российские историки А. Ф. Носкова и Г. П. Мурашко, «развитие ситуации внутри правящей элиты в нужном советскому руководству направлении было одной из главных задач советников МГБ СССР в каждой из стран их пребывания. Донесения советника С. П. Давыдова и его заместителя Климашева из Варшавы на рубеже 1949–1950 гг. о ходе „оттеснения“ летом — осенью 1949 г. Роля-Жимерского с поста министра национальной обороны Польши и подготовка этого места для маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского подтверждают это со всей очевидностью».

В 1950 году штатных сотрудников и агентов Министерства общественной безопасности насчитывалось 410 тысяч человек. Таким образом, один сотрудник или агент приходился на 64 поляка, а если брать только население старше 15 лет, то на 46. В Войске польском функции политической полиции и военной контрразведки выполняла Войсковая информация, во главе которой стоял полковник МГБ Дмитрий Петрович Вознесенский. В конце 1952 года она располагала более чем 24 тысячами секретных агентов, так что на 15 солдат приходился один агент. В 1944–1956 годах органы Войсковой информации арестовали по политическим мотивам 16 932 военнослужащих. С 1 января 1948-го по 1 октября 1952 года число политических узников в Польше возросло с 26,4 до 49,5 тысячи человек. До 1955 года было вынесено около пяти тысяч смертных приговоров (из них половину привели в исполнение). В 1945–1956 годах в тюрьмах умерло более 20 тысяч заключенных — как уголовных, так и политических. В 1944–1956 годах в Польше подверглись аресту около тысячи католических священников — каждый десятый. В 1953 году был интернирован примас-кардинал Стефан Вышинский и появился декрет о назначении на духовные церковные области лишь с одобрения государства.

С Д. П. Вознесенским у Рокоссовского не раз бывали столкновения. Однажды Константин Константинович во время беседы схватил полковника за руку, на которой были часы, дернул ее вверх, так что стало видно, что от часов идут провода, и в таком виде вывел Вознесенского в приемную. Не осталось сомнений, что глава Войсковой информации записывал все беседы с Рокоссовским, чтобы затем докладывать о них в Москву. Рокоссовский, в частности, настоял, чтобы контрразведка не производила аресты офицеров, не получив его санкции как министра обороны.

Правнучка маршала А. К. Рокоссовская полагает:

Стоит заметить, что Ада Константиновна сама себе противоречит. Раз был издан приказ о том, что аресты офицеров должны согласовываться с вышестоящими командирами, значит, какие-то из них, когда речь шла о лицах в высоких чинах, должны были согласовываться и с министром обороны. К тому же Рокоссовский был членом политбюро ПОРП и заместителем главы правительства, а решения о проведении репрессий и чисток принимались на политбюро. Хотя, подчеркну, часто его заседания проходили без участия Рокоссовского.

Реакция на назначение Рокоссовского была далеко не однозначной и скорее негативной также и среди польской партийной верхушки. В большей мере к Рокоссовскому тяготели Якуб Берман, Хиларий Минц и другие члены так называемой «просоветской» группировки — ярые оппоненты Владислава Гомулки. Они стремились сделать имя Рокоссовского популярным в Польше.

20 января 1950 года советский посол в Польше В. З. Лебедев в записи беседы с членом политбюро ЦК ПОРП Якубом Берманом отметил:

Но очень скоро группа Бермана стала опасаться, что Рокоссовский может получить слишком большую власть, и начала ставить ему палки в колеса. Уже в феврале 1950 года посол СССР в Варшаве В. З. Лебедев сообщал в Москву в письме на имя И. В. Сталина о противодействии планам Рокоссовского относительно армии со стороны «руководящей партийной четверки (Берута, Минца, Бермана, Замбровского)». Они затягивали утверждение сметы министерства обороны и увеличение окладов офицерскому составу Войска польского. В письме Лебедева подчеркивалось: