— Нет, сестра.

Одиночница помедлила, затем покосилась на т’лан имасса.

— Нет. Оставь его.

Пантера повернулась к нему, превратилась.

Однако ярость продолжала светиться в глазах Килавы, когда она шагнула к Тлену.

— Ты потерпел поражение! Ты! Первый Меч!

Тлен медленно нагнулся, чтобы подобрать свой иззубренный меч.

— Да.

— Он же смертный!

— Катись в Бездну, Килава. — Тлен выпрямился, кости спины хрустнули о камень стены, на которую т’лан имасс продолжал опираться.

— Давай я убью его. Сейчас же. Тогда у тебя вновь не будет достойного соперника.

— Ах, сестра, — вздохнул Тлен. — Неужели ты не понимаешь? Наше время прошло. Мы должны уступить своё место в этом мире другим. Мок — человек, которого ты так небрежно ударила в спину — он ведь Третий. Второй и Первый превосходят его в умении владеть мечами. Ты понимаешь меня, Килава? Оставь его… оставь всех их.

Он начал поворачиваться, но замер, увидев Тока Младшего.

Тело, пронзённое деревянной перекладиной, не шевелилось.

— Древний бог-волк освободился, — сказала Килава, проследив его взгляд. — Ты его не слышишь?

— Нет. Не слышу.

— Вой наполнил другой мир, звук рождения. Мир… который сотворила Призывательница. А вот жизнь ему сейчас даёт нечто другое, нечто совсем другое.

Шорох у двери.

Оба повернули головы.

В арке стояла ещё одна женщина из т’лан имассов. Тело пробито тремя мечами, на клыках — коронки из меди.

— Где она?

Тлен склонил голову.

— Кого ты ищешь?

— Ты — Онос Т’лэнн. — Она перевела взгляд на Килаву. — А ты — его сестра, Отрекшаяся…

Губы Килавы изогнулись в вызывающей усмешке.

— Ею и остаюсь.

— Онос Т’лэнн, Первый Меч, где Призывательница?

— Я не знаю. Кто ты?

— Ланас Тог. Я должна найти Призывательницу.

Тлен оттолкнулся от стены.

— Тогда мы будем искать её вместе, Ланас Тог.

— Глупцы! — Килава сплюнула.

Позади Ланас Тог послышался перестук когтей по камню — она резко обернулась, затем посторонилась.

Хромая, Баальджагг вошла в зал. Волчица не смотрела ни на кого, кроме Тока Младшего. Приблизилась к телу и заскулила.

— Он освободился, — сказал Баальджагг Тлен. — Твой супруг.

— Она не глухая, слышит вой, — пробормотала Килава. — Тогг перешёл на Путь Телланн, а затем… дальше. Брат, выбери этот путь, раз уж ты упорствуешь в том, чтобы найти Призывательницу. Они сходятся — все как один.

— Идём с нами.

Килава отвернулась.

— Нет.

— Сестра. Идём с нами.

Килава крутанулась на месте, лицо её потемнело.

— Нет! Я пришла за Провидцем. Ты меня понимаешь? Я пришла…

Взгляд Тлена упал на изломанный труп Тока.

— За искуплением. Да. Я понимаю. Что ж, найди его.

— И найду! Теперь, когда я тебя спасла, могу делать всё, что захочу.

Тлен кивнул.

— А когда закончишь, сестра, разыщи меня вновь.

— И зачем это мне?

— Килава. Родная моя кровь. Разыщи меня.

Долгое время она молчала, затем коротко кивнула.

Ланас Тог подошла к Тлену.

— Веди меня, Первый Меч.

Оба т’лан имасса рассыпались в пыль, затем и пыль пропала.

Килава осталась в зале одна.

Если не считать бесчувственного сегулеха.

И волчицы-ай, которая лежала рядом с трупом.

Килава помедлила, сделала шаг к неподвижному телу Мока, затем вздохнула, развернулась и подошла к Баальджагг.

— Ты скорбишь об этом смертном, — прошептала она, положив руку на опущенную голову зверя. — Ради него откладываешь то, чего так жаждешь — воссоединение с потерянным супругом. Этот человек был достоин подобной преданности? Нет, не спеши с ответом — он и так ясно виден в твоих глазах… Тогда я скажу тебе кое-что, Баальджагг, то, чего ты явно не осознаёшь. Душа этого смертного — она скачет на духе Тогга — и твой супруг доставит её, но не к вратам Худа. Иди же, иди по следу. Смотри, я открою для тебя Путь.

Килава выпрямилась, взмахнула руками.

Распахнулся Путь Телланн. Пыльный воздух в зале всколыхнулся. Сладковатый запах влажной тундры, едких мхов и мягких лишайников потёк внутрь лёгким, тёплым ветерком.

Волчица прыгнула в портал.

Килава закрыла его за зверем.

И вышла вон из комнаты.

В следующий миг из тени выступила Дымка. Она подошла туда, где среди изломанного дерева и металла лежал Мок, посмотрела на бесчувственное тело. Ох, какая маска. Такое искушение…

Переполошенные крики из коридора позади, солдаты явно кинулись во все стороны, затем послышались изощрённые проклятия.

— …растреклятая пантера!

— Килава, — ответила госпожа Зависть. — Я уже с ней встречалась прежде. Действительно, очень грубо, — так неуважительно нас всех растолкала.

Дымка обернулась навстречу отряду.

Госпожа Зависть остановилась, взгляд затуманенных глаз метнулся к Моку, затем к Току Младшему.

— О, милый мой юноша… — тихо проговорила она, — лучше бы ты оставался с нами.

Хватка. Молоток. Штырь. Мураш. Перл.

Дымка закрыла глаза.

— Что ж, выходит, тем дело и окончилось, — проговорила госпожа Зависть. — Мы возвращаемся на крышу цитадели. Быстро, пока Килава не лишит меня сладкой мести Провидцу.

— Ты можешь возвращаться на крышу, — прорычала Хватка. — Мы уходим.

«Уходим», ох, любовь моя…

Госпожа Зависть скрестила на груди руки.

— Я из сил выбиваюсь, чтобы вас исцелить, неблагодарные солдафоны, и вот так вы мне отвечаете? Мне нужна компания!

Молоток и Штырь подошли, чтобы снять с перекладины тело Тока.

Хватка устало прислонилась к стене, покрасневшими глазами разглядывая госпожу Зависть.

— За исцеление — спасибо, — пробормотала она. — Но нам надо вернуться к Войску Однорукого.

— А если там ещё рыскают паннионские солдаты?

— Тогда мы присоединимся к убитым братьям и сёстрам. Что с того?

— О-о-о, все вы одинаковые!

В вихре белых одежд госпожа Зависть развернулась и стрелой вылетела из зала.