Свежие впечатления от казачьих набегов 1650-х гг. и особенно 1654 г. изложил Павел Алеппский, проходивший в ноябре 1658 г. на судне вдоль черноморского побережья Турции. «Проплыв… около трехсот миль (от Сизеболы. — В.К.), мы, — пишет этот современник, — пересекли пролив Константинопольский со стороны Румелии и, поравнявшись с берегом Карамании, приблизились к городу, называемому Понто Гераклея (Эрегли. — В.К.)… прошли расстояние во сто миль, имея по правую руку горы и леса Карамании, и достигли славного города Амастриса (Амасры. — В.К.)… В окрестностях его когда-то был небольшой замок, теперь разрушенный и разоренный; остается только колокольня, в самой верхней части его; на ней, говорят, до сих пор есть один колокол, в который звонят, держа караул в летние ночи, из страха пред русскими (казаками. — В.К.)».

«Все эти области, — продолжает Павел, имея в виду район Эрегли, Амасры и Инеболу, — находятся в более или менее разоренном состоянии, и главное несчастие — притеснения со стороны их правителей. Но из всего самое худшее для них — нападения русских на судах с Дона, которые производят крайние опустошения».

Разносторонние сведения подтверждают, что в 1654 г. казаки действовали у берегов Анатолии, хотя турецкие источники не «пускают» донцов в сам Босфор, ограничиваясь сравнительно близким к нему Эрегли. Не Й. фон Хаммер и М.С. Грушевский смещают хронологию и район набега, а Г.А. Санин путает его с июньско-августовским крымским походом донцов, о котором рассказывает упомянутая отписка царю.

«И мы, — говорится в ней, —…по твоему указу и по грамотам и слышачи… хана… собранье и умышленье, и скорой ево подъем, и чтоб ему нам помешать и ис Крыму поднятца не дать, ходили… войском в тритцати стругах[575] Азовским морем под Крым, и стояли мы под Крымом на Чорном море и с сей стороны на Азовском море два месяца ждали его, крымского хана, ис Крыму подъему. И Господь Бог… того крымского хана на то его злое у мышление не попустил, умер скоро (Ислам-Гирей III скончался 30 июня. — В.К). И многих… мы языков крымских людей под Крымом брали, и полоняники к нам… многие к стругам ис Крыму прибегали… И мы… ис-под Крыму пришли стругами в Черкаской город… дал Бог, поздорову августа в 18 день»[577].

Поход же к Анатолии — это другая экспедиция, и о ней, мы видели, сохранились не только записанные слухи. Мнение Г.А. Санина о том, что казаки в сентябре не ходили в море, почти типично для историков, специально не занимающихся изучением казачьего мореходства, и мы говорили об этом в одной из предыдущих глав. Наконец, заметим, что в принципе нет оснований слепо доверять войсковым отпискам в Москву по той причине, что Войско, не желая «нервировать» царское правительство и ухудшать с ним отношения, зачастую намеренно не сообщало ему о своих действиях против Османской империи. Ниже мы увидим дозированную информацию войсковой отписки о походе 1659 г. — только о набеге на Крым, но не на Турцию.

По источникам получается, что в походах, начавшихся в июне и июле 1654 г., действовали отчасти одновременно две донских флотилии из 30 и 33—37 больших стругов. Однако общая цифра — 63—67 таких судов — кажется излишне большой для Войска Донского. Здесь, возможно, имеет место и преувеличение состава второй флотилии, но, по-видимому, дело заключалось в том, что некоторые суда первой флотилии, а может быть, и большинство их, участвовали в походе на Анатолию[578].

Этот поход был последним известным набегом казаков непосредственно на Босфор[579]. Босфорская война подходила к концу, хотя, казалось бы, изменение турецкой политики России должно было подталкивать казаков к активизации набегов в «сердце империи». Обострение русско-османских отношений, наметившееся в 1640-х гг., стало реальным после воссоединения Украины с Россией, когда борьба Москвы против Крыма переросла в борьбу с Турцией. В следующем параграфе мы коснемся причин окончания Босфорской войны.

Волна страха, однако, еще не раз охватывала Стамбул, ожидавший новых казачьих приходов. Такая тревога случилась и весной следующего 1655 г. Австрийский дипломатический представитель в Турции С. Редигер 24 (14) апреля сообщал в Вену о панике, возникшей в османской столице при известии о возможном появлении в море 100 казачьих чаек. Запорожцы и донцы действительно тогда громили «турецких и крымских, и других государств торговых людей» и разбивали галеры, но у северочерноморского побережья.

О последнем набеге казаков в район, близкий к Босфору, рассказывают сразу три источника. Это расспросные речи в Посольском приказе 27 июня 1659 г. Тимофея Иванова, атамана приехавшей в Москву донской станицы, расспросные речи в том же приказе 17 сентября известного донского судостроителя К. Петрова, присланного с Дона во главе группы казачьих «струговых мастеров», которые должны были консультировать строительство мореходных судов для Войска Донского, и, наконец, отписка войскового атамана Н. Васильева и всего Войска Донского царю Алексею Михайловичу от 28 ноября того же года.