Сделать соответствующий документ получилось быстро и просто. Заявление они заполнили, заплатили шестьдесят долларов и заветную бумагу получили буквально через десять минут. Свадебную часовенку, благодаря четким указаниям нынешнего консильери дона Мигеле, нашли буквально на раз, там заказали церемонию и прихватили розовый лимузин в старинном стиле – почти такой же, как у Элвиса Пресли. По поводу Элвиса для церемонии – администратор сказала, что постарается, но не гарантировала Элвиса в белом костюме. Сказала, что в черном, расшитом блестками, – точно где-то поблизости шляется, так что можно обеспечить, а в белом – все разбрелись пока. Впрочем, может, за пару часов она его и нароет, потому что кто их, Элвисов, знает…

Вернувшись в отель, ребята стали собирать народ. Девушки были уже готовы – Кира все равно не собиралась надевать свадебное платье: она решила ограничиться букетом невесты. Мишу с Бэрри пришлось вызванивать, и, когда названные братья появились, вся компания, глядя на Бэрри, стала ржать. Бэрри хотел быть на свадьбе в лучшем виде, поэтому Миша одолжил ему свой шикарный кожаный пиджак, который на Бэрри смотрелся как пальто. Но Бэрри сам себе в этом пиджаке очень нравился – он сказал, что теперь одет, как злодеи из «Харлей Дэвидсон и ковбой Марлборо», и снимать его отказывался категорически. Впрочем, никто особо и не протестовал – свадьбу было решено сделать прикольной, а Бэрри в пиджаке-пальто в данную концепцию вписывался на все сто.

До церемонии оставался час, и компания его провела с пользой для кругозора: они раскатывали по Вегасу, пили шампанское и кричали в окна прохожим всякую ерунду. Прохожие, завидев, безусловно, свадебный лимузин, улыбались, аплодировали и тоже кричали в ответ всякую приятную ерунду вроде «удачно вам обжениться» или «дайте шампанского глотнуть». Бэрри периодически напускал на себя серьезный вид, запускал руку во внутренний карман пиджака, доставал оттуда невидимый глазу дробовик и делал вид, что стреляет в Мишу. Добродушный Миша с энтузиазмом подыгрывал в этой пантомиме: он прижимал руку к сердцу, мимикой и жестами показывал народу, что у него там теперь дыра размером с ведро, после чего падал с сиденья лимузина на пол и бился в конвульсиях, чем изрядно веселил всю публику, а в особенности – Бэрри.

Наконец приехали в часовню, выгрузились из лимузина. Сергей доложился менеджеру, которой они оплачивали церемонию, и та их стала торопить – мол, сегодня полно заказов, так что давайте, ребята, быстро, по-вегасски, тем более что у вас заказан самый длинный вариант.

«Элвиса» в белом одеянии менеджер, к счастью, нашла: Игорь ей категорически заявил, что «Элвис» в траурном варианте ему не подходит по определению, и тогда пускай лучше их сочетает Годзилла. Правда, так называемое белое одеяние «Элвиса» таковым было назвать трудно: оно явно со времен последней стирки видело как минимум пару дней непрерывных церемоний, да и сам «Элвис» был не дурак махнуть шампанского, следы от которого отчетливо прослеживались пятнами на его объемном пузце. Завидев шампанское в руках Миши и Бэрри, «Элвис» тут же стребовал бокальчик, чтобы, как он сказал, «песня задорнее лилась». Ему выдали наполненный пластиковый бокал, каковой «Элвис» лихо осушил, после чего с громовым криком «Лехаим» попытался было эффектно грохнуть бокалом об пол, но тот, ударившись, отскочил и улетел куда-то в угол. Все зааплодировали.

После этого подошедшая менеджер дала «Элвису» документ, в котором регистрировался брак между гордым сыном российского народа Игорем и гордой дочерью американского народа Кирой, и тот быстро пробормотал заученный текст о том, что они скоро будут объявлены мужем и женой, так что должны нести это звание в горести и радости, но при этом не забывать ходить голосовать, ибо это их священный долг. Далее он спросил Игоря и Киру, согласны ли они взять друг друга в жены-мужья, ла-ла-ла, бла-бла-бла, после чего объявил их мужем и женой, взял гитару и затянул Love me tender.

– А ты-то тут при чем? – возмутился Игорь по-английски, оторвавшись от целования Киры. – Это пускай меня она любит нежно, а не тебя.

– Да ладно, пускай споет, – сказал ему Сергей. – У него нет песни «Люби Игоря нежно», точно тебе говорю.

Впрочем, «Элвис» на слова Игоря не обратил ни малейшего внимания, а продолжал выводить песню, прикрыв как бы в экстазе глаза. Пел он, кстати, вполне прилично, и голос даже был похож на реального Элвиса.

– Ура, – сказал Бэрри, наливая всем шампанское.

Миша в этот момент, как и было договорено, четко фиксировал происходящее на видеокамеру.

– Так, не понял, – грозно сказал Игорь Сергею, снова оторвавшись от новобрачной. – А ты-то почему не прослезился? У нас был уговор – Хачикян свидетель!

– Я свидетель, – обрадовался Бэрри, который всегда любил выходить на первый план.

Сергей подергал бровями и попытался было прослезиться. Но у него ничего не получилось. Тогда он начал изо всех сил тереть глаза, одновременно вспоминая что-нибудь грустное – подготовку к экзаменам в институте, свою первую неудачную любовь, политинформацию в школе, – но и это не помогло. Впрочем, Игорь удовлетворился его покрасневшими в результате трения глазами и сказал, что настоящие мужчины плачут внутренне, не позволяя слезам вырываться наружу, так что все в порядке.

В этот момент в небольшой зальчик для церемоний вошла менеджер и сказала, что их время истекло, а в холле ожидает следующая пара, также заказавшая «Элвиса» в белом костюме.

Игорь поблагодарил «Элвиса», дал ему стодолларовую купюру – как он сказал, «на счастье», – после чего компания отправилась восвояси.

Они вышли к Стрипу и остановились, чтобы обсудить дальнейшую диспозицию. Настроение у всех было приподнятым. Игорь сиял как медный пятак, Кира непрерывно улыбалась и смотрела на Игоря восхищенным взором, Бэрри тащился сам от себя в таком крутом кожаном пиджаке-пальто, Миша радовался за всех остальных, а Сергей с Катей радовались по отдельности: он – за Игоря, Катя – за Киру.

– Ну что, – спросил Игорь новобрачную, – куда ты хочешь пойти, любовь моя?

– Я хочу пойти, куда ты хочешь, милый, – ответила Кира, и Игорь сразу бросился к ней целоваться.

– Плохо дело, – сказал Сергей компании. – У них началась рекурсия, мы теперь вообще никуда не попадем.

– А пошли в гавайский бар в «Треже Айланд», – предложил Миша. – Тут и идти – два шага, и жрачка там душевная, и коктейль один есть – «Смерть на Гавайях» называется. Они его наливают в бокал размером с ведро. Ох, как мне нравится эта коктейля, ох, как нравится…

Игорь, оторвавшись от Киры, посмотрел на Мишу и сказал, что идея его устраивает и что он вообще готов идти куда угодно: в гавайский бар, полинезийский, армянский или еврейский – ему, в общем, все равно, лишь бы там наливали в бокалы размером с ведро.

В гавайском баре, который представлял собой объемистую кафешку, народу было полно, однако продемонстрированный Игорем документ о только что состоявшейся церемонии бракосочетания, а также свернутая в маленькую полосочку пятидесятидолларовая купюра сыграли свою важную роль, в результате чего им достался столик, окруженный со всех сторон диванчиками.