Пастырь Алин простер руку в сторону новоприбывшего:

– Эгар…

– …третий сын герцога Райзонского Идона, – докончил Тамос, и мужчины обнялись. – Мы боялись, что ты погиб, дружище.

Эгар покачал головой:

– Когда красийцы нанесли удар по столице, я собрал, сколько смог, бойцов и бежал на равнины. Мы ввязывались в бой, где получалось, и исчезали, не даваясь в руки пустынным крысам.

– Сколько у тебя людей? – спросил Тамос.

– Если будет время, соберу пять тысяч копий, – ответил Эгар.

Тамос прищурился:

– Почему же ты здесь, а не в Райзоне?

– Потому что пора отвоевывать Доктаун.

– Без Терна ничего бы не вышло, – сказал пастырь Алин.

Они спускались по бесконечной спирали лестниц под фундамент монастыря, в природные пещеры утеса.

– Он обнаружил вражеский отряд, рыскавший по берегу, – сообщил Исан, – и у нас было время подготовить засаду. В тот день мы убили и взяли в плен больше двухсот человек. На сегодня это наша величайшая победа.

Они вступили в огромную пещеру – холодную и сырую, с затхлым воздухом. Терн с ужасом уставился на десятки изможденных красийцев, прикованных к стенам.

– Создатель! – произнес Тамос. – Вы что, их не кормите?

Марлан сплюнул:

– Когда мы их кормим, они порываются бежать. И почему они должны есть, если наверху столько голодающих?

Терна замутило. Люди, так похожие на его отца и братьев, безучастно лежали в собственных испражнениях и походили на скелеты. Да, он сам привел к ним лактонцев, понимая, что многих захватчиков убьют, но это…

– Разговорчивым дают есть, – сказал Алин. – Все мои рачители и чада говорят по-красийски, но рядовые бойцы мало что знают.

Он подал знак стражам, стоявшим в дальнем конце пещеры, и те отперли тяжелую дверь.

Внутри оказался красиец, крепко привязанный к стулу. Черный тюрбан и белое покрывало исчезли, но Терн все равно узнал предводителя красийских разведчиков. Его ладони лежали на узком деревянном столе, и каждый палец зажимали крошечные тиски, привинченные к столешнице. Дышал он ровно, но раскраснелся и обливался потом. Над тисками хлопотал старик в очках, все еще облаченный в рясу служки.

– Это принц Ича, – сообщил Алин. – Он утверждает, что является третьим сыном самого пустынного демона, красийского герцога Ахмана Джардира.

– И когда отец об этом узнает, – прорычал Ича на гортанном, но понятном тесийском, – он тысячекратно отплатит за эти пытки всем мужчинам, женщинам и детям сопротивления.

По кивку Алина служка начал закручивать тиски, пока Ича не сорвался на вой. Еще кивок – и старик стал ослаблять зажим, пока пленник, тяжело дыша, не умолк.

– Твой отец мертв, – без экивоков сказал Тамос. – Я видел, как Арлен Тюк сбросил его со скалы.

– Мой отец – Избавитель, – ответил Ича. – Его не убьет никакое падение. Дамаджах предрекла его возвращение. До тех же пор орудием его божественного возмездия будет мой брат.

– Сколько людей у твоего брата в Лактоне? – спросил Тамос.

– Больше, чем рыбы в вашем озере. Больше, чем звезд на небе. Больше…

Алин крутанул пальцем, и служка снова довел Ичу до крика. Старик орудовал тисками с таким же бесстрастием, с каким отец Терна чинил мебель. Терну хотелось либо ударить его, либо убежать и попытаться забыть увиденное. Но он не мог. Когда пытка наконец прервалась, он подошел ближе и встретился взглядом с Ичей.

– Чинов осудят, Терн Дамадж, но тебя – строже всех, – задыхаясь, выговорил пленник. – Эверам отправляет гинджаз в бездну Най.

– Я не предатель, – отозвался Терн. – Здесь мой дом. Это ты чин.

Но, даже сказав это, он не вполне сам себе поверил. Он считал пастыря добрым человеком, однако с красийскими пленными Алин обращался чудовищно.

Возможно, пришла пора вернуться на болота. Жизнь среди недрил казалась легче.

Капитан Делия приобняла его:

– Будет тебе, Терн. Не слушай это животное. Ты знаешь, что они натворили.

Терн кивнул и дал увести себя прочь через выстуженную пещеру, полную голодавших шарумов.

– Терн, тебе знаком этот холм? – спросил Тамос, показав на карту.

Терн вздрогнул. Унесшись мыслями в пещеры, он забылся. Взглянул на завитки и цветовые пятна, но так и не понял, где среди них холм.

– Круча Колана, – подсказала Делия.

– Знаком, – кивнул Терн.

– Если поставить там лучников, можно накрыть основную часть порта, – пояснил Тамос.

– Там полно шарумов, – сказал Терн. – Скорпионы. Трудно занять.

– Не для моей конницы. Мы можем прорваться, захватить скорпионы и дальше, под прикрытием стрел, отправиться по дороге брать собственно город.

Пастырь Алин кивнул, ведя по карте пальцем:

– Привлеченные грохотом битвы, Эгар, они не увидят твоих войск, подходящих с юга.

Эгар мотнул головой:

– Мы не знаем, сколько у них воинов, но всяко больше, чем наших объединенных.

– Если только на взятие доков и побережья не выступит весь флот, – сказал Исан. – Мы можем высадить тысячи бойцов – и мужчин, и женщин.

– Будет большое кровопролитие, – заметил Эгар.

– Да, но через шесть недель озеро замерзнет, и мы окажемся без припасов, в ловушке. Все докмейстеры согласны. Мы потеряем намного больше, если ничего не предпримем.

– Когда вы собираетесь атаковать? – спросил Тамос.

Пастырь Алин положил испещренную пометками карту:

– Вот это обычные позиции красийских войск. – Он расстелил вторую. – А это их расположение в новолуние.

– Ущерб, – проронил Тамос.

– Песчаные крысы промолятся день, а затем перестроятся отражать нападение демонов, – сказал капитан Марлан. – Они не будут готовы встретиться вместо этого с нашими объединенными войсками.

Люди будут молиться, люди выступят против недрил, а эти господа собираются их перебить. Это не сильно отличалось от действий самих красийцев, но Терну стало тошно.

Эгар кивнул:

– Мы успеем дойти, но только если не наткнемся на врага по пути. Нам нужно знать, где дорога свободна, иначе я не выделю людей.

– Придется допросить принца Ичу – с большим пристрастием, – отозвался Алин.