С тех пор как существует искусство и пока оно не перестанет существовать, ни один великий скульптор никогда не пытался и не будет пытаться обмануть зрителя точным воспроизведением ткани. У него нет ни времени, ни желания делать это. Его каменщик может исполнить такую работу, если будет нужно. Тот, кто способен изваять тело или лицо, никогда не станет тщательно отделывать второстепенные детали; он лишь быстро и небрежно коснется их резцом или же так строго и серьезно подойдет к выбору линий, что мы сразу признаем работу творца, а не имитатора.

16. Но если, как в данном случае, художник хочет противопоставить простоте главного сюжета богатство фона и смягчить строгость линий лабиринтом орнамента, он изобразит ковер с бахромой, или дерево, или розовый куст с листьями и шипами и передаст их природное разнообразие; но целью его при этом всегда будет сама форма узора, а не подражание, хотя он и уловит естественный характер данных форм с несравненно большей точностью и проницательностью, чем обыкновенный имитатор. Посмотрите на кисти подушки и на то, как гармонично они сочетаются с бахромой, – вы нигде не найдете более изысканной декоративной скульптуры. Затем взгляните на такие же кисти у саркофага в западной части церкви – вы увидите грубое подражание ученика, хотя и принадлежащего к хорошей школе. (Обратите внимание на складки ткани на ногах фигуры; они вырезаны будто бы с целью выставить напоказ затейливую кайму одежды, хотя также отличаются изяществом.) Затем, возвращаясь в капеллу Джотто, поверните налево; возле северной двери бокового нефа вы увидите знаменитую гробницу Марсуппини работы Дезидерио да Сеттиньяно. Она прекрасна в своем роде, но ее драпировка исполнена стремления обмануть вас и продемонстрировать, как искусно и тонко скульптор смог изваять ее. Все складки посредственны и банальны. Наклонитесь, и вы увидите под ногами другую надгробную плиту, относящуюся к той же блестящей эпохе; глядя на нее, вы поймете разницу между истинным и ложным искусством, если только вы способны ее понимать. И если вам действительно и искренне нравятся эти надгробные плиты и вы считаете их красивыми, то вас будут так же восхищать и произведения Джотто, в чью капеллу мы вернемся завтра – не сегодня, потому что солнце, вероятно, уже ушло из нее; а сейчас, познакомившись со всеми скульптурами, лежащими на полу, было бы лучше пересечь центральный и боковые нефы еще и еще раз, чтобы составить представление об этом священном поле из камня. В северном трансепте вы увидите прекрасного рыцаря; это самая искусная работа среди всех этих гробниц, за исключением разве одной, находящейся на той же стороне южного нефа, там, где он переходит в южный трансепт. Обратите внимание на очертания готических ниш над ними и на то, что осталось от арабесков на их щитах. По рыцарской концепции они гораздо красивее и тоньше, чем святой Георгий Донателло, представляющий собой лишь пример крайнего натурализма, начало которому было положено этими старыми надгробиями. Если вы пойдете сегодня вечером в монастырь Чертоза ди Валь д’Эма, то увидите там сохранившуюся в целости могильную плиту работы самого Донателло[138]; она очень красива, но все же не так совершенна, как эти и более ранние плиты, к которым она восходит. И вы увидите также гаснущий свет и сумрак монастырской жизни; и если останетесь там до тех пор, пока светляки не загорятся во мраке, а потом, вернувшись домой, ляжете спать, вы будете гораздо лучше подготовлены к завтрашней утренней прогулке – конечно, при вашем желании совершить ее со мной, – чем если пойдете в гости, чтобы вести сентиментальные разговоры об Италии и слушать последние новости из Лондона и Нью-Йорка.

17. Сегодня как можно раньше и, во всяком случае, прежде, чем делать что-либо другое, пойдем в приходскую церковь Джотто – Санта-Мария Новелла. Если, выйдя из дворца Строцци, вы повернете направо по «улице Прекрасных дам»[139], то скоро увидите ее.

Но главное, не останавливайтесь по дороге и не разговаривайте ни с вашим знакомым, ни с церковным сторожем, ни с каким-нибудь встречным. Пройдите прямо через церковь в ее апсиду (пока вы идете, глаза ваши могут отдохнуть на ярких оконных стеклах, но только не споткнитесь о ступеньку на полдороге), поднимите занавес и зайдите за большой мраморный алтарь, попросив тех, кто следует за вами, замолчать или уйти прочь.

Скорее всего, вы уже знаете, что вас с двух сторон окружают фрески Гирландайо. Вы слышали, что они прекрасны, и если вы имеете какое-то понятие о живописи, то увидите, что лица на них действительно очень хороши. И тем не менее вы не испытываете истинного наслаждения, глядя на эти фрески, не правда ли?

Причина заключается в том, что они недостаточно изящны для вас, если у вас утонченный вкус, если же ваши требования непритязательны – они недостаточно грубы для вас. Но если у вас действительно тонкий вкус, я бы хотел, чтобы вы посвятили сегодня несколько минут внимательному рассмотрению двух нижних, расположенных рядом с окнами фресок, дабы лучше понять то искусство, которое вам предстоит изучать по контрасту с ними.

Налево от вас изображено рождение Богоматери, направо – Ее встреча со святой Елизаветой.

18. Трудно найти лучшие и более роскошные образцы ювелирной работы в живописи. До конца своей жизни Гирландайо был настоящим ювелиром с дарованием портретиста. И здесь он проявил себя как нельзя лучше и изобразил длинную стену в замечательной перспективе, и весь город Флоренцию, виднеющийся за домом Елизаветы, в холмистой местности, и великолепный барельеф в стиле Луки делла Роббиа в спальне святой Анны; и покрыл резьбой все пилястры, и вышил все платья, и разукрасил каждый уголок; и все это сделано именно так, как надо, и так хорошо, как только Гирландайо мог сделать это. Но, несмотря на то что сделано все, что возможно, этой живописи не хватает одного – жизненности. И вся она никуда не годится!

Отвлекитесь от ювелирной мишуры и вглядитесь внимательно в Приветствие. Сначала вы, быть может, скажете: «Какие величавые и грациозные фигуры!» Но уверены ли вы в том, что они действительно грациозны? Посмотрите еще раз, и вы увидите, что одежда висит на них как на вешалках. Правда, когда красивые ткани, висящие на вешалке, действительно хорошо написаны, они всегда производят впечатление, особенно если ложатся широкими полотнищами и образуют глубокие складки. Но в этом заключается единственная прелесть данных фигур.

Второе. Посмотрите внимательно на Мадонну. Вы увидите, что в ней нет ни капли кротости – только оцепенение, как и во всех других женщинах на этой фреске.

«Вы находите, что святая Елизавета прекрасна?» Да. «И что она действительно с глубоким чувством произносит свои слова: „И откуда это мне, что пришла матерь Господа моего ко мне?“» [Лк. 1: 43.][140] Да, с глубоким чувством. Ну хорошо, вы довольно смотрели на две эти фигуры. Теперь взгляните на рождение Богоматери. «Присутствующие слуги составляют прелестную группу» (так сказано в вашем путеводителе Мюррея). Именно так. Та, что держит ребенка на руках, довольно мила. Так же и служанка, которая ловко льет воду с большой высоты, не расплескивая ее. Так же и женщина, пришедшая осведомиться о святой Анне и взглянуть на дитя, движется величаво и прекрасно одета. Что касается барельефа в стиле Луки делла Роббиа, вы почти готовы принять его за действительную работу Луки. Лучшие и тончайшие инструменты, Мастер Гирландайо, без сомнения, всегда у вас под рукой.