В Ираке посаженный американцами режим аль-Малики попытался выстроить свою власть не на религиозном, а на националистическом фундаменте. Но долго на нем не удержался и сделал при поддержке Ирана окончательную ставку на шиитов, отторгнув от себя правивших при Саддаме суннитов, а также курдов[891]. Заигрывание аль-Малики одновременно с Вашингтоном и Тегераном привело к краху его режима. В августе 2014 года на пост премьер-министра Ирака был назначен Хайдер аль-Абади, который руководил при Саддаме крупнейшей шиитской оппозиционной партий Ад-Даава, а затем работал министром связи и вице-спикером Совета представителей[892]. Главная угроза выживанию Ирака — ИГИЛ.

Исламское государство Ирака и Леванта ИГИЛ серией военных операций летом 2014 года, начиная со взятия иракского Мосула 30 июня, в течение ста дней нанесло поражения иракским вооруженным силам (350 тысяч человек, на укрепление которых с 2011 года было затрачено 41,6 млрд долл.), отрядам курдской пешмерги в Ираке, армии Сирии, сирийским повстанцам. Соединение религиозного фанатизма и четкой военной организации, которую обеспечили ранее изгнанные из иракской армии офицеры (саддамовская армия была полностью разогнана американцами), дало потрясший весь мир результат. Был провозглашен Халифат во главе с халифом Абу Бакром аль-Багдади с территорией, которая в сотни раз превосходит ту, которую когда-либо контролировал Бен Ладен. Как заявил Абу Бакр, «это государство, в котором арабы и неарабы, белые и черные, люди Запада и Востока являются братьями… Сирия не для сирийцев, Ирак — не для иракцев. Вся земля принадлежит Аллаху». Столь жестоких методов насаждения свой власти и публичных казней мир не видел, по крайней мере, со времен камбоджийских красных кхмеров 40-летней давности[893]. ИГ действовала как мафия, не брезгуя ничем: нелегальная торговля нефтью, угон автомобилей, вымогательство, похищение людей с целью получения выкупа. Были разграблены хранилища местных госбанков и частных компаний.

Но Исламское государство имеет и собственные производственные мощности, министерства, суды, систему налогообложения и сбора коммунальных платежей[894]. Это уже не террористическая организация, считает американский знаток проблемы Одри Кронин: «ИГИЛ насчитывает около 30 тысяч бойцов, удерживает территории Ирака и Сирии, поддерживает серьезную военную машину, контролирует линии коммуникации и инфраструктуру, финансирует само себя и осуществляет сложные военные операции. Если ИГИЛ это псевдогосударство, руководимое регулярной армией. И именно поэтому контртеррористические и контрповстанческие стратегии, которые заметно уменьшили угрозу от Аль-Каиды не сработают против ИГИЛ»[895]. Самопровозглашенному халифу Абу Бакру присягают на верность джихадистские группировки от Северной Африки до Пакистана, включая бывшие подразделения Аль-Каиды, которая явно сдает пальму первенства ИГ.

Между тем противостоящая ему международная коалиция далека от единства. Американцы борются как с ИГИЛ, так и с режимом Асада в Сирии, выступающим сильнейшим оппонентом Исламского государства. Иран поддерживает и Асада, и иракское правительство, и шиитские формирования в Ираке, и действующие из Ливана группировки Хезболлы. Саудовская Аравия, ОАЭ и Турция считают Асада, сирийских курдов, до и всех остальных, кто воюет с ИГИЛ на земле, не меньшими врагами, чем само ИГ[896].

Гуманитарная катастрофа началась в Ливане, стране с населением в 4,5 млн человек, границу которой в апреле 2014 года пересек миллионный беженец из Сирии. Ливанские сунниты поддерживают сирийскую оппозицию, тогда как шииты — официальный Дамаск, а наиболее воинственная шиитская группировка Хезболла отметилась и военными операциями. В ответ силы сирийской радикальной оппозиции начали обстрелы ливанской территории[897].

Менее уязвимыми выглядят абсолютные монархии, которые не экспериментируют с демократией. Конечно, всех интересует судьба Саудовской Аравии. Ее режим по-прежнему будет одновременно вести борьбу с террористами, для которых служит одной из мишеней, и легитимизировать себя через ваххабизм. Сценарии для Саудовской Аравии-2020 варьируются в широком диапазоне — от стабильности до исламистского халифата и падающего государства.

Сегодня это государство-рантье, вся экономика которого сводится к распределению нефтяной ренты. В 2014–2015 годах доходы от нефти упали на 40 %, и впервые цифра бюджетного дефицита достигла двузначной отметки. Страной практически управляет Комитет по распространению добродетели и предотвращению порока. Там расстреливают на центральных площадях, отрубают руки за воровство (с анестезией), избивают за пиво в холодильнике, сажают за пост в соцсети[898].

В конце 2014 года саудовцы выступили одним из инициаторов создания объединенного военного командования для координации оборонных усилий ССПЗ, направленных против Исламского государства и Ирана. Формировались совместные вооруженные соединения численностью в несколько сот тысяч человек[899]. Они понадобились для военных действий против нового, хуситского руководства Йемена, которое бросило серьезный вызов саудовской стабильности. Американский арабист Каррен Эллиот отмечает: «Поддерживаемое саудовцами правительство в соседнем Йемене потерпело крушение, лишив Эр-Рияд ключевого союзника и позволив хуситам подорвать там американские контртеррористические усилия… Реальность состоит в том, что режим сталкивается с угрозами со всех сторон и испытывает давление как фундаменталистов, так и модернизаторов… Королевство больше не верит, что многолетняя американская протекция защитит его интересы в бурном регионе, особенно от растущей силы Ирана»[900]. Заметим, что претензии ИГИЛ на создание Халифата предполагают обязательный их контроль над Меккой и Мединой.