Последней, самой любимой и самой долговременной любовницей отца стала мать Лурдес, с которой он поддерживал отношения на протяжении целых трёх лет и с которой порвал из-за своего повышения: переходя с должности шерифа в Куает Вирлпул на более уважаемую должность следователя в Роар, он решил немного “подчистить” свою репутацию. Мать же ещё два года после этого встречалась со своим дальнобойщиком, прежде чем потеряла его. После же того, как их личный выбор и сама жизнь ликвидировали их любовников, эти двое внезапно вновь возымели друг к другу интерес и вскоре стали жить, словно примерные муж с женой, хотя к тому моменту им обоим уже было за пятьдесят. Не знаю, как у них это вышло, но после стольких лет супружеской неверности, эти двое внезапно решили попытаться и в итоге смогли прожить вторую половину своего брака в понимании. Когда десять лет назад мать умерла, отец с головой ушёл в работу, боясь потерять свою должность по причине своего преклонного возраста, и в итоге, при помощи кропотливой поддержки здоровья, энтузиазма и связей среди начальства, он смог прослужить в уголовном отделении полиции Роара в совершенно здравом уме и приемлемой физической силе вплоть до своих девяносто двух лет, что многие до сих пор считают нонсенсом. Но стоило моему старику только выйти на пенсию, как уже спустя месяц он сдулся и превратился из бодрого старика, неспособного усидеть на одном месте дольше пяти минут, в разваливающуюся на части клячу. Как только старик сдал самые серьёзные позиции своего здоровья, Стэнли позаботился о его дальнейшей судьбе, поместив старика в приличный престарелый дом, хотя приличным тот всегда считался лишь потому, что всегда являлся единственным доступным в Роаре.

Стэнли родился от меня, когда мне было всего пятнадцать лет. Так как в свои пятнадцать я уже являлся откровенно красивым парнем, я мог себе позволить встречаться с девушками постарше, в результате чего обрюхатил восемнадцатилетнюю подружку. Она, естественно, была в шоке оттого, что залетела от пятнадцатилетнего подростка, у которого ещё молоко на губах не обсохло, хотя она сама была лишь на три года старше меня. В итоге, поняв, как страшно сглупила со мной, она решила сохранить правду происхождения своего ребёнка в тайне и даже после его рождения держала язык за зубами, не желая освещать свою глупость на весь город. Одно дело восемнадцатилетней, малоопытной девушке залететь от взрослого, возможно даже женатого мужчины, и совсем другое забеременеть от пятнадцатилетнего школьника. В итоге вместо учёбы в колледже она пошла работать разносчицей газет, а рождённого ею ребёнка она взялась воспитывать при помощи своей больной матери. Мне же с самого начала было наплевать на всю эту ситуацию. Первые месяцы после рождения этого ребёнка я даже не знал, каким именем она его наделила. Вполне естественно, что в подростковом возрасте я не проявлял ни малейшего желания становиться отцом, а потому, как только узнал о беременности своей мимолётной подружки, мгновенно прервал с ней всяческую связь и начал мять только своих ровесниц, предпочитая останавливать своё внимание на страшненьких особях – такие, в большинстве случаев, всегда были согласны на любые мои предложения, зная, что им едва ли перепадёт от заурядных парней, не то что от такого красавца, каким в то время был я.

В восемнадцать лет я уехал из Куает Вирлпул на учёбу в колледж Роара. В честь этого знаменательного события отец преподнес мне подарок: американский самозарядный пистолет с интегрированным глушителем – High Standard HDM. Он не купил этот пистолет в оружейной лавке, считая подобное приобретение слишком простым, а значит банальным. Подаренный мне тогда ещё шерифом и лишь будущим следователем Маккормаком пистолет являлся вещдоком, незаметно пропавшим из архива – отец желал подарить мне особенный подарок и у него это, честное слово, получилось.

Я всегда любил своего резкого отца больше, чем молчаливую мать, и с раннего детства тянулся к его сильной натуре. Чтобы поразить его, уже спустя месяц после получения от него ценного подарка я похвалился перед ним высоким результатом: заведя отца в лес, я продемонстрировал ему попадание в центр мишени с двадцати пяти шагов. У меня всегда было острое зрение, которое не притупилось даже к старости…

Когда Стэнли исполнилось четыре, его мать серьёзно заболела, а так как к тому времени она лишилась помогающей ей матери, за неделю до своей кончины она решила открыть тайну рождения нашего сына моим родителям. Когда её не стало, моей семье пришлось принимать решение. Я всё ещё учился в колледже Роара и всё ещё был слишком занят короткими юбками своих многочисленных подружек, так что если бы моя мать не воспротивилась, мы с отцом отправили бы мелкого и ненужного нам обоим спиногрыза в фостерную семью, никому так и не рассказав правду его происхождения. Но моя мать тогда решила проявить сердобольность, так что в итоге отцу пришлось смириться с её твёрдым решением поселить мальца в их доме. Мне же было откровенно наплевать, что и как эти двое решат – я давно не жил с родителями и их жизнь меня не волновала. Так Стэнли Ламберт остался расти при моих родителях, видясь со мной от силы один раз в пару-тройку лет.

Я же в результате так и не доучился в колледже, вылетев из него на последнем году обучения по крайне идиотской причине: яникогда не брал девушек насильно, всегда с лёгкостью получая к ним доступ при помощи своей смазливой внешности, но однажды чуть не изнасиловал одну красотку, внимания которой никак не мог добиться, однако выбрал для этой затеи неправильное место и время, в результате чего какой-то парень отбил её у меня в момент, когда я уже надорвал пуговицы на её платье. В результате той драки и он, и я получили по несколько трещин в рёбрах, но он ещё умудрился разбить мне нос. Так как к тому времени у меня уже было два выговора из-за пьянок, из колледжа меня в итоге отчислили по причине дебоширства, а та девушка, ставшая последней каплей в терпении правления колледжа на мой счёт, в итоге спокойно доучилась, вышла замуж за своего защитника и родила от него сына, и дочь. Я их возненавидел. Так я впервые начал подумывать о том, что отцовский подарок вполне можно попробовать опробовать не на пустых банках, а на наполненных кровью живых мишенях. Но те мои мысли в итоге так и остались лишь мыслями, в результате чего реализация желания попробовать продырявить живую мишень затянулась на долгие два десятилетия. Думаю, ту сладкую парочку по итогу спас факт моей занятости одновременно двумя доступными девушками, так что, возможно, не красоте в итоге придётся спасать этот мир, а классическому сексу между мужчиной и женщиной.

И всё же моему отцу в итоге пришлось разгребать последствия своего подарка на моё совершеннолетие. Последствия эти спустя долгие годы предстали перед следователем Эйчем Маккормаком в виде небольшой кучки трупов: Пина Браун, Раймонд и Роберта Пайк, Рина Шейн и, уже не оцененные моим слишком гордым отцом, чтобы позволить себе посадить за решётку собственного сына и тем самым подпортить свою профессиональную репутацию, Ванда Фокскасл и Тереза Холт. Этот особый список может показаться незамутнённому проницательностью взгляду небольшим, но представьте за каждым из этих имён целую жизнь, являющую собой красочную и долговременную историю, и вы поймёте, насколько перечень этих имён на самом деле тяжеловесен. Я наслаждаюсь каждым именем в своём списке… Ведь в какой-то момент своего существования я оказался достаточно всесильным, чтобы отобрать у каждого этого имени целую жизнь, со всеми её горестями и радостями. Одно моё желание, один мой щелчок – и их больше нет, и никогда больше не будет. Я приказал этим жизням навсегда остановиться, и они остановились…