академии медицинских наук (Москва), блокадницы, я хочу обратить внимание на важную особенность в изучении истории блокады Ленинграда, выявившуюся в последние годы, – его комплексность, когда проблема жизни и смерти в осажденном Ленинграде стала предметом исследования специалистов в разных отраслях науки: медиков, биологов, демографов, историков. На этом плодотворном пути сотрудничества уже достигнуты существенные результаты, что, в частности, показала Международная конференция «Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде» 2001 г. (Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. Материалы Международной конференции. 26–27 апреля 2001 г. СПб., 2001).

Основы выживания в блокадном Ленинграде с позиции Саногенеза[509]

В. Б. Симоненко, С. В. Магаева

Блокада Ленинграда была наиболее тяжелой и долговременной экстремальной ситуацией в истории человечества. Об этом свидетельствует анализ специалиста по изучению голода в мировой истории [Барбер Дж. Д., 2001; Barber J., 2005]. Особая тяжесть экстремальных условий жизни блокадников определялась воздействием таких чрезвычайных факторов, как психологический прессинг 900-дневной осады города с воздушными тревогами, бомбовыми ударами и артиллерийскими обстрелами, ежедневная угроза для жизни, потеря родных и близких людей; почти полный голод в течение пяти месяцев, с последующим 2-летним частичным голоданием; лютый холод первой блокадной зимы. Любой из этих патогенных факторов мог оказаться смертельным. Зимой 1941–1942 г. эти экстремальные факторы действовали в роковом единстве. Экстремальность ситуации усугубляло отсутствие элементарных бытовых удобств в 2,5-миллионном городе (отопление, водопровод, канализация, электричество, транспорт), что обусловило необходимость дополнительных энергетических затрат.

Почти полный голод и переохлаждение вплоть до замерзания стали роковыми факторами для большинства ленинградцев. Хлеб был единственным продуктом ежедневного питания. В блокадном хлебе было больше непищевых примесей, чем муки. Со второй половины ноября 1941 г. карточные нормы были снижены до 250 г для рабочих, 125 г – для детей и иждивенцев. Суточное содержание белка в пище снизилось до 10–40 г /сут. [Черноруцкий М.В., 1947]. В связи со снижением карточных норм с ноября 1941 по январь 1942 г. катастрофически снизилась энергетическая ценность пищи: у рабочих с 1087 до 707, служащих с 581 до 473, иждивенцев с 460 до 405 и детей до 12 лет с 684 до 423 ккал/сут. [Гладких П.Ф., 1997], при нормах физических трат: для рабочих 3500–4500, служащих 2500–3000, иждивенцев 2500–3000 соответственно [Человек, 1977]. С точки зрения современной диетологии представления о нормальной калорийности пищи могут показаться завышенными, но необходимо учесть, что энергетические траты у блокадников значительно возросли в связи с трудоемкими оборонительными и спасательными работами, ненормированным рабочим днем, отсутствием городского транспорта, отопления, водопроводной воды, канализации, что требовало дополнительных физических усилий и энергетических затрат.

Последующая прибавка на 50 г была ничтожна и по весу, и по качеству хлеба. Остальные продукты питания выдавались нерегулярно.

Массовый, почти полный голод зимой 1941–1942 г. вызвал тяжелую алиментарную дистрофию, которая обусловила вымирание значительной части населения Ленинграда [Медвецкий А. Г., 2000, Симоненко В. Б., Магаева С. В., 2009]. Почти полное голодание ленинградских блокадников погубило, по крайней мере, 1,4 млн человек [Магаева С. В., Симоненко В. Б., 2009], с учетом 360 000 блокадников, погибших по пути в эвакуацию [Медвецкий А. Г., 2000]. Но около 1 млн человек, испытавших лютый голод от 2 до 5 месяцев (в зависимости от времени эвакуации), смогли выжить вопреки представлениям биологии и медицины о пределах жизнеспособности организма. По неофициальным сведениям, все 900 суток блокады смогли пережить приблизительно 557 760 человек [Черепенина Н.Ю., 2001], несмотря на то, что 88–90 % ленинградцев страдали алиментарной дистрофией, по данным заведующего Городским отделом здравоохранения Ф. И. Машанского (1997) и историка блокадной медицины П. Ф. Гладких (1997). Надо отметить, что в медицинских учреждениях сравнительно редко регистрировалась дистрофия I степени. Как правило, учитывались тяжелое истощение II и III степеней со значительной потерей массы тела (табл. 1).

Таблица 1. Масса тела при кахектической форме алиментарной дистрофии (%)*

* Гаршин В. Г., 1947; Кленов Э.И., 1943; Гельштейн Э.М., Стоцик Н. Л., 1947.

** По сравнению с теоретической массой, рассчитанной по Бушару.

При алиментарном истощении III степени человек находился на грани жизни и смерти. Состояние крайнего истощения было обозначено уникальным термином «минимальная жизнь» – vita minima [Черноруцкий М.В., 1946], используемым только для обозначения состояния ленинградских блокадников в период почти полного голодания. Тем не менее отмечена возможность выживания на стадии минимальной жизни. Некоторые больные выживали даже при утрате массы тела на40-49 % [Гельштейн Э.М., Стоцик Н.Л., 1951].

Феномен выживания части популяции ленинградских блокадников невозможно объяснить медицинской помощью. В период массового голода в осажденном городе не могло быть эффективной медицинской помощи, несмотря на великий жертвенный гражданский подвиг ленинградских врачей. Стационары пытались сохранить жизнь голодающих людей при помощи обогревания и временного улучшения питания, которое по количеству, качеству и калорийности значительно уступало норме. Спасительная глюкоза была дефицитом. Подавляющему большинству истощенных и обессилевших людей пришлось обходиться без врачебной помощи, при высоком риске летального исхода.

Таким образом, феномен выживания в состоянии минимальной жизни может быть обусловлен только собственными, т. е. естественными, санологическими механизмами [Магаева С. В„Симоненко В. Б., 2012].

Для оценки степени жизнестойкости блокадников необходимо дать характеристику состояния человека в период почти полного долговременного голода.

Уникальный термин «жизнь на минимальном пределе» обозначает совокупность трофического и энергетического кризисов, значительное снижение функций всех систем и органов, частичную атрофию внутренних органов. Состояние минимальной жизни характеризовалось гипопротеинемией, гипогликемией, гиполипидемией, анемией, лимфопенией, гипоксией, брадикардией, гипотонией, гипотермией, гиподинамией, гипокинезией, брадифренией.

Физиологические и биохимические показатели состояния блокадников на уровне минимальной жизни представлены в табл. 2 и 3.

Таблица 2. Гематологические параметры при кахектической форме алиментарной дистрофии[510]

Таблица 3. Функциональные параметры жизнедеятельности при кахектической форме алиментарной дистрофии*

* Гаршин В. Г., 1947; Гельштейн Э.М., Стоцик Н. Л., 1951; Гефтер Ю.М., 1947; Заболотский А. Г., 1943; Кленов Э.Н., 1943; Миклашевская В. С., Попова Т. В., 1956; Рысс С. М., 1943; Тушинский М. Д., 1946; Хвиливицкая М.И., 1947; Червяковский Н.Я., Рудник Л. Д., 1943; Черноруцкий М.В., 1947; Шулутко И.Б., 1944.

** Человек, 1977.

*** В пересчете на условного человека массой 70 кг.

Гематологические показатели могли быть завышены в связи с уменьшением объема циркулирующей крови (см. табл. 2).

Морфологические исследования показали, что жизнь продолжалась при значительной атрофии внутренних органов (табл. 4, 5).

У людей, погибших от истощения, диаметр скелетных миоцитов уменьшался в 4 и более раз, ядро занимало почти все пространство клетки. Масса сердца снижалась до 156–243 г [Гаршин В. Г., 1947].

Таблица 4.