litbaza книги онлайнНаучная фантастикаНа исходе лета - Уильям Хорвуд

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Перейти на страницу:
кротов, которым он послан. Это священная должность. Он наследник великого Сцирпаса, принявшего Истины. Слушайте же...

То, что услышали неверующие последователи Камня, было цитированием: Двенадцать Хранителей цитировали, каким должно быть Господину согласно писаниям прежних Господ Слова, занимавших эту печально известную должность, начиная с первого. И это продолжалось так долго, что последователи Камня вообразили, будто им в этом обряде отводится роль простых свидетелей.

Однако потом начался обряд жертвоприношения, когда каждый Хранитель по очереди призывал Слово охранять Господина от бедствий и от проступков, которые тот мог совершить...

— От всяческого зла и раздора, от греха, от хитростей и козней Камня, от твоего гнева... упаси нас, благое Слово, и прими посвящение Господина!

С первого же призыва стоявшие в ожидании последователи Камня поняли, зачем они здесь нужны грайкам, поскольку при этих словах из толпы данктонцев выволокли яростно и тщетно упирающегося Хея и поставили к Камню, а Друл встал перед ним.

— Признаешь ли ты, крот Камня, законы Слова и твоего Господина? — спросил Терц.

— Нет! Не признаю! — крикнул Хей, его глаза сверкали.

Повернувшись к Триффану, Терц проговорил:

— В твоей власти спасти жизнь этого крота: отрекись за него ты.

— Не делай этого! — крикнул храбрый Хей, и Друл приготовил когти для смертельного удара.

— Я могу говорить только за себя, — сказал Триффан.

Больше Хея ни о чем не спрашивали. Терц яростно кивнул Друлу, и воля Слова стала известна, а затем все увидели, и его мощь: когти страшного Дру-ла поднялись и резким движением метнулись вниз. Раздался ужасный стон Хея, когда палач разодрал ему рыльце.

Но худшее было впереди. Перед Камнем явилось само зло.

— Святое Слово, мать моя и отец мой...— Пока элдрен Уорт шептала свою мерзкую молитву, вперед вышел один из Хранителей, запустил когти в разверстую рану на голове Хея и, набрав крови, помазал Люцерну лоб над бровями.

— Эта кровь Искупления смоет твои грехи, своей первой жертвой ты возрадовал Слово как Господин.

Не успел свершиться этот обряд, как другой Хранитель вышел вперед, произнес молитву во здравие Господина, и еще одну жертву выволокли к Камню.

...От всяческой слепоты ума, от гордыни и лицемерия, от зависти, ненависти и злобы; от желаний плоти и от гнева твоего... упаси нас, благое Слово!

И не стало безобидного Трифта, который некогда на этом самом месте спас жизнь Триффану. Потом еще один Хранитель, еще одно требование отречься от Камня, еще один отказ, еще одна смерть...

— От похотливых мыслей, от неправедного блуда, от обмана, от чумы ума и духа, от гнева твоего... упаси нас, благое Слово!

Тизл, и так уже полумертвой, Друл размозжил голову о Камень. Еще один Хранитель, еще одна жертва...

Даже самый стойкий крот, услышав об этой жестокости, подумает, что пелена ужаса накрыла его разум, и с недоверием отнесется к тому, что описано как происходившее там. Почему Триффан молчал? Почему, кроме Хея, никто не сопротивлялся? Почему вообще происходят такие вещи?

Пусть крот не может ответить на эти вопросы — но он не может и отмахнуться от них. Если он хочет постичь Безмолвие Камня, то должен знать, что нельзя не обращать внимание на такие преграды к его постижению, как зло и порок, жадность или стремление к власти, охватившие тогда Люцерна. Не существует такого пути к Безмолвию, и нельзя прорыть такой тоннель, который не проходил бы через тьму страданий, мглу кротовьих самолюбивых амбиций и гнетущую темноту зла.

Триффан, уже повидавший и переживший так много, теперь увидел и пережил гораздо больше, чем отведено кроту.

Потому что непрестанно в течение часов, пока проходил ритуал посвящения Люцерна, к нему обращались со словами:

— Отрекись от Камня, Триффан, и не будет нужды приносить этих кротов в жертву. Слово примет твое отречение вместо их крови, Слово смилостивится. Отрекись.

Все новые и новые жертвы приносились у основания великого Камня. А между убийствами — или жертвоприношениями, как называют их священнослужители Слова, — Терц и другие Хранители продолжали избранный Люцерном таинственный и кощунственный обряд.

Мэддер трогательно попросил друга простить его, словно после всего пережитого ими Доддеру еще было что прощать.

За Мэддером тут же пришла очередь Доддера.

— Отрекаешься ли?..

— Он не последователь Камня, — быстро проговорил Триффан.

— Он проявил слабость и позволил себе быть вместе с тобой,— прошипела элдрен Уорт: это были ее единственные слова.

— Я не отрекаюсь, и Триффан не должен отрекаться за меня, — с достоинством сказал Доддер.

Кивок, и Друл убил его, и его теплой кровью Терц коснулся уже рта Люцерна, а слабеющий шепот несчастного заглушило пение.

Флинт. Вскрик. Как велик казался Камень, как он сиял теперь! Флинта не стало.

Фиверфью. И шепот:

— Это мать Крота Камня, будущий Господин Слова.

— Она отрекается? — Голос Люцерна выражал полное безразличие к судьбе Фиверфью и к тому, кто она такая; он побуждал к продолжению посвящения, к его кульминации.

Сами деревья, казалось, были потрясены; увеличивающаяся луна словно потускнела, ветер спустился к корням и улетел.

Впервые Триффан проявил волнение, его голова низко склонилась, и он заговорил, прося сохранить Фиверфью жизнь. Но Фиверфью без страха, глазами полными любви глянула на него и сказала:

— Не надо, любый мой. Все, что могли, мы получили, и этого довольно. Это гораздо больше, чем когда-либо получит молодой беспокойный крот Люцерн.

Кивок Терца, удар Друла, и сам Камень, казалось, содрогнулся в ночи, когда Фиверфью упала и умерла на том самом месте, где дала жизнь Кроту Камня.

Так была принесена последняя жертва, и все затихло, песнопения закончились.

Тогда Терц, начинавший обряд, закончил его завершающей формулой обряда:

— Люцерн Вернский, прими Дух Слова здесь и сейчас, когда я, Двенадцатый Хранитель, возложу свою лапу на твою голову в знак веры, что ты принадлежишь всем кротам Слова. Помни, что ты укрепляешь наш слабый и нерешительный дух своим превосходством, как образец власти, гнева и воли Слова. Учи нас, убеждай нас, доведи до нас святую волю Слова, и, какие бы средства ты ни избрал, мы подчинимся тебе. Требуй покорности, прояви безжалостность к слабым и нерадивым и к врагам Слова. Веди нас, и мы последуем за тобой, которого отныне, впервые и навсегда будем наконец звать Господином. Люцерн, Господин Слова!

— Люцерн! Господин Слова! — радостно закричали сидимы, и грайки ринулись вперед, стараясь коснуться его. Гвардейцы улыбались, Хранители радостно кивали, все заговорило и весело зашумело,

1 ... 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?