их реакцию. - Мама, здесь хотят оплатить весь заказ целиком, рассчитай их.

На следующий день утром тетушка Во явилась, как и следовало ожидать, вместе с полицией.

- О, господин полицейский, - узнаю я того же сотрудника, что был и за два дня до этого здесь, как удачно совпали его смены. - Вы ее уже нашли? Оперативно вы сработали. Это ведь она незаконно проникла на наш склад и затем подала жалобу на наш ресторанчик. А теперь что она придумала?

Опережая всех, говорю я. Полицейский берет свой планшет и сверяется со своими записями. Удивление в его взгляде, когда он находит и убеждается, что это не совпадение, говорит само за себя.

- Ну что, старая дура, будем договариваться или ты хочешь отправиться в тюрьму? Выбирай, за проникновение или за клеветнический и заведомо ложный донос, из-за которого пришлось отвлекать от выполнения своих обязанностей полицию? Вот бы твоя дочка обрадовалась, когда тебя не стало бы в доме.

ДжеМин не верила в такое предательство, когда я стал обличать и рассказывать о тайном преступном замысле, который мне удалось вскрыть и представить общественности. Тетушка Во сидела бледная и трясущаяся, и не знала, что возразить. Даже СунОк под конец стала костерить соседку от души, требуя, чтобы она все компенсировала. Сестра думала, что это ее плохое управление кафе так повлияло на поток посетителей, и винила себя.

ДжеМин предлагала понять и простить, но еще, чтобы соседка обошла других соседей и знакомых, и снова рассказывала, что у нас в ресторане все по-прежнему. СунОк хотела, чтобы всю недостающую выручку компенсировала эта вредительница. Я настаивал на самом гуманном, как мне казалось, наказании, а полицейский смотрел на меня так, будто я самый бесчувственный и бессердечный из всех - старая дура должна была приходить каждый день и извиняться перед всеми нами.

Хоть мы и получили запись того, как тетушка Во, вся в соплях и слезах, просит прощения и признается во всех грехах, но этого для нас было мало. Не найдя компромисса, решили просто написать заявление, да не одно, чтобы с ней разобралась сама полиция.

Последняя битва состоялась уже не в ресторане, а за сам ресторан. И дом вместе с ним. К нам пришел дядя ЮнСок.

Выслушав еще раз его предложение лично, я естественно не согласился с такими условиями и отказался перечислять деньги. Которых, надо сказать, до сих пор, не было. И не потому, что карточку вот только на днях получил. А потому что опять какая-то фигня творилась с судом. Или его результатами. Надо будет разбираться отдельно.

- Как ты смеешь перечить мне. Забыла, что вы живете в моем доме? Будешь отказываться, выгоню отсюда.

- Вот и отлично. На эти деньги мы сами найдем себе подходящий вариант.

Мой ответ дяде явно пришелся не по душе. Чего-то он опять весь покраснел и напрягся.

- Давно не пороли?

- СунОк, - кричу я. - Тащи сковородку. Тут кое-кому кое-чего нужно напомнить. Или научить чему-то новому, что не только лицом можно об сковородку опять получить, но и сковородкой по лицу тоже.

Сестра, которая должна была следить за ресторанчиком, поскольку ее на деловое общение не приглашали, а были только я и ДжеМин, выскочила через секунду, когда обнаружилась подслушивающей за дверью.

- Ты спятила? - воскликнула СунОк. - Он наш дядя.

- Если бы он был моим дядей, то его интересовала бы справедливость в отношении своей племянницы, а не только деньги, - напомнил я. - И раз он приперся сюда снова только ради них, то вот мой вариант сделки. Поскольку, как ты заявляешь, так и так хотел передать нам этот дом после уплаты своих долгов, то сперва передашь нам права на него, вместе с долгами. А затем уже мы погасим эти долги. Мы выкупим сразу и дом и долг. Сумма кредитов составляет почти семь миллионов вон. Цена дома со всем интерьером, оборудованием, ресторанной утварью - восемь миллионов. Это в лучшие времена. А сейчас не тот случай. Цены в этом районе падают и все дешевеет. Поэтому я согласна заплатить за эту сделку только полмиллиона наличными в руки, а остальное будет взаимозачет: дом и кредиты на него.

- Два, - вдруг произнес ЮнСок.

- Что два?

- Два миллиона вон. Наличными.

- Один миллион.

- Полтора миллиона.

- Один миллион. И это мое последнее предложение.

Когда ЮнСок ушел, мы остались с мамой одни, СунОк снова следила за рестораном.

- Мама, сколько он у тебя уже занял и сколько он тебе должен?

- Почти три миллиона вон за прошедший год.

- А он собирается отдавать?

- Я и не рассчитывала, что он вернет. Он нам столько помогал, так что теперь мы должны помочь ему. Ты и вправду согласна оплатить кредиты на этот дом? ЮнМи, но это твои деньги. Тебе самой пригодятся.

- Не бери в голову, мама. Еще заработаем. И я не собираюсь платить по кредитам за дом. Зачем нам гасить эти кредиты? Банк этот дом и так забирать не хочет. И ты же сама