– Тира… – задумчиво-печально повторила она. – Просто в голове не укладывается! Бред какой-то.

– Угу. Харальд, помнится, тоже назвал это сумасшествием. И если по мне, так вы оба правы. Душевным здравием там даже и не пахло. Что поделать, жизнь ломает людей, Нэрис. Те, кто посильнее, смиряются и пробуют начать все заново, прочие же начинают мстить. Или себе, как Гуннар, или другим. Правда, итог все равно бывает один и тот же.

– Но ты утверждал, что убийца хочет власти? Ошибся, выходит?

– Почему? Нет. Скорее, до отправной точки не сразу добрался…

Советник помолчал, глядя в огонь, и, как обещал, принялся рассказывать все с самого начала. Говорил он долго, наверное, даже дольше, чем тогда, в большом доме. Нэрис слушала не перебивая. Перед ней, как лоскутное одеяло с черной каймой, разворачивалась история не столько убийцы, сколько искореженной души, ступившей за грань да так и не сумевшей вернуться. Тира, Тира! Веселая, добрая, едва ли не на своих плечах несущая уставшую гостью к постели – и вонзающая нож в грудь беззащитной девушки. Утешающая измученную бессонницей Альвхильд – и душащая ее подушкой… Тира! Кто знает, какие демоны терзали ее изнутри, о чем она мечтала и что потеряла на самом деле? Безумие – самый страшный приговор, страшнее смерти, но может ли оно служить оправданием?.. Ответа на этот вопрос Нэрис себе дать так и не смогла. Она жалела Тиру – ту Тиру, которую знала. И она без раздумий послала бы на плаху женщину, хладнокровно убившую четверых ни в чем не повинных людей. Но ведь все это был один человек! Увы, сумасшедший – не оборотень. А демона безумия нельзя достать ритуальным ножом… Совсем ушедшая в себя леди едва не пропустила конец рассказа. И только упоминание собственного имени заставило ее очнуться.

– Прости, Ивар, я ослышалась, кажется, – сказала она, поднимая голову. – Ты предложил привести меня как свидетеля?..

– Именно. И объявил, что ты видела заказчика похищения в лицо. Сама просила рассказать, а после в облаках витаешь.

– Но, милый… я же никого не видела! Даже похитителей!

– Знаю, – сказал советник. Лицо его ожесточилось. – Я солгал. И сделал бы это еще раз, случись такая необходимость. Нельзя было позволить ей вывернуться.

– Но ведь ты наемников отыскал! И того, с кем Тира лично договаривалась!

– Изгоя? А много ли ему веры? Да и на золоте, что жена ярла из мужнина сундука взяла, его личных клейм не стояло. Упрись Гуннар рогом да возьми Рыжего за горло – никто бы мне не поверил, хоть с целым мешком доказательств и свидетелей. Я бы сам себе не поверил, черт возьми! Да, Херд со Сваном опознали двоих наемников из семи как тех самых рыночных «охранников». Да, уже эти двое признались в похищении и сдали подельников с потрохами. Да, главарь подтвердил, что его наняла жена ярла. И Херд видел, как Тира подложила мне записку на тризне… Но даже этого было мало, Нэрис. Нужен был свидетель понадежнее.

– Я? Да ведь я твоя жена!

– Это понятно. Жена на то и жена, чтобы держать сторону мужа. Но я имел в виду не тебя. А убийцу. И моя ложь была нужна только для того, чтобы он выдал себя сам… Повторюсь – будь это не Тира, а Астрид, я вряд ли чего добился бы. У нее бы хватило выдержки. Но Тира не тот человек, она к финалу и так еле держалась.

– И ты дожал…

– Как мог, – развел руками лорд Мак-Лайон. – Что мне еще оставалось? Да защищай я Тиру, а не обвиняй, сам разнес бы в пух и прах собственные доводы за четверть часа! Ведь ярл Ингольф был прав – никто ничего не видел. А учитывая положение Гуннара и репутацию его жены… Все висело на волоске. Буквально все. И отступать было некуда.

Нэрис, вынужденно кивнув, помолчала и спросила с легким беспокойством:

– Но ведь Рыжий в конце концов тебе поверил?

– Поверил. Только, боюсь, не мне. – Ивар вспомнил девять серых теней, сбивающихся в круг, и его передернуло. – Я даже не знаю, как ко всему этому относиться, милая… До сих пор оторопь берет. Для человека, много лет державшего в отряде оборотня, это, наверное, странно. Но – понимай как хочешь – он был из этого мира! А те, на чью волю положился Ингольф…

– Ты о чем, дорогой?

– Псы, – глухим голосом отозвался лорд. – Те самые, о которых говорил Жила. На которых Творимир наткнулся в метель. Я никогда не сомневался в существовании твоего брауни, но это?.. – Он запнулся и, растерянно поглядев на жену, добавил: – Знаешь, они выглядели как обычные собаки. Совсем.

Леди Мак-Лайон вжалась спиной в подушки. С губ сорвался хриплый, испуганный шепот:

– Ее забрали псы Локи?!

– Да. Все как ты рассказывала: взяли в кольцо, налетели гуртом, повалили – и сначала их стало восемь, а потом снова девять. Позавчера дружинники безымянного мертвеца похоронили, что вместо Тиры остался лежать – кем он был, черт его знает… И чем больше я об этом думаю, тем скорее мне хочется все забыть!

Нэрис подавленно молчала. Ивар тоже умолк, хоть и по другой причине. Он смотрел на бледное личико жены и, мыслями вновь возвращаясь к трагедии, разыгравшейся недавно на заднем дворе, видел совсем другое: фэйри, оборотней, пиратов, убийц, давешних норманнских наемников-похитителей – всех тех, кого Нэрис, возможно, никогда бы не встретила, выйди она замуж за кого-нибудь из Торговой гильдии. Не знала бы она ни бессонных ночей, ни постоянного страха за близких, ни жизни на сундуках; не оказалась бы одна в заснеженном ущелье, не наткнулась бы на ту лестницу, которая даже Мак-Тавишам до сих пор снится в страшных снах… Жила назвал ее «дорогой троллей». Наверное, из-за размеров – самих этих мифических существ там никто никогда не видел. А вот люди пропадали. Разные люди, и дети, и закаленные в боях мужчины – стоило только им хоть одной ногой коснуться ступеней после заката, а потом обернуться. Назад возвращались единицы. И Нэрис с Мак-Тавишами могла не вернуться – если бы не предупреждение брауни. «А если бы не я…» Ивар, почувствовав знакомый холодок, подбирающийся к сердцу, прикрыл глаза. Псы Локи, собственное тогдашнее оцепенение, чувство полнейшей беззащитности и суеверный страх, вызванные прикосновением иной, чуждой человеку, неподвластной его разуму силы в эту минуту казались советнику просто ночным кошмаром. Проснешься – и нет его. А Нэрис – она есть. Пока есть.

Лорд Мак-Лайон, открыв глаза, встретил потерянный взгляд супруги и улыбнулся.

– Не рви себе сердце, котенок, – мягко сказал он. – Такой конец для Тиры, в сущности, был не самым худшим. Зато мы с тобой теперь свободны. И живы. Уже неплохо, а?

Нэрис неуверенно кивнула.

– Жаль, что уехать сможем не скоро, – сказала она. – Ведь Творимир… И Гуннар нас уже не повезет. Знаешь, милый, ярла, наверное, жальче всех. Он ведь ничего не знал. И любил свою жену.

– Что поделать, лес рубят – щепки летят, – невесело отозвался лорд. А потом добавил, словно желая подсластить пилюлю: – Зато у нас есть целый сэконунг с собственным кораблем, благодарный мне по гроб жизни! Погодим месяц, все в чувство придем да отправимся. Заодно и Творимир нового себя получше узнает.