крепкие люди, довольно потертые и грязные, одним словом, как всегда имеют вид возвращающиеся солдаты с фронта. Но народ все веселый, чисто военный. Тут же на борту виднелись их трехдюймовые пушки. Я не дождался конца разгрузки и к 4 часам пошел домой. В это время уже по всему городу шлялись новоприбывшие солдаты, с интересом рассматривая ялтинские магазины и щегольскую публику. С одной стороны, конечно, нужно добровольцам пожелать «Добро пожаловать», с другой же — скорей проследовать дальше, так как ясно, где стоит много войск, и цены на все моментально подымаются. Как к вечеру выяснилось, останутся у нас только добровольцы и казаки, польские же легионы проследуют дальше на Одессу.

30 ноября. Наконец-то прибыли в Ялту сегодня первые представители союзников, английский миноносец «Senator» и французский «Dehorter». Как только сменился с поста, сейчас же побежал на мол. Тут опять целое море голов. Оба судна обсыпаны публикой, с интересом рассматривающей долгожданных союзников. Сами союзники, английские и французские моряки, тоже в свою очередь облепили перила и с любопытством изучали нас, русских. Хотел поговорить с каким-нибудь английским матросом, но из-за массы народа совсем невозможно было протолкаться. Глядя на англичан, я невольно вспомнил Лондон, и, казалось, до чего давно это все было.

На молу пробыл с час, а затем пошел домой. После обеда и вечером опять ходил гулять. Весь город, верней, все главные кафе забиты ялтинской публикой и иностранными матросами и офицерами. Их угощают, как друзей и освободителей, так как уверены теперь, что скоро будет finish большевикам. Повсюду радость и веселье. Радость необыкновенная. У Ravet и Floran не пробьешься, внутри многие даже стоят в ожидании очереди на столик. Но настроение такое только у так называемой буржуазии и интеллигенции, у рабочих же совсем не то, и, идя вечером домой, мне пришлось слышать ропот негодования против притянутых «иностранных наемников».

Вечером состоялось в городском театре торжественное собрание думы с публикой, в честь приезда гостей. Говорились, как полагается, речи членами думы, которым отвечали капитаны английского и французского миноносцев. Затем пели «Марсельезу» и «God save the King» и кричали «Ур-ра!», а когда уже стали все разъезжаться, то облепили оба «союзнических» автомобиля и не хотели их пускать домой.

4 декабря. В нашем ялтинском отряде Добровольческой армии пока все идет по-старому. Про отправку на фронт что-то перестали болтать. Масса свободного времени, так как в караул идти теперь приходится уже всего раз в неделю. Стало больше народу. На днях в нашу роту в д. Меллера привезли для нас один пулемет, и таким образом, имея его и слишком 300 винтовок, мы уже можем кое-что натворить. Я все еще надеюсь на скорое освобождение от большевизма Москвы. Думаю, что решительная схватка произойдет к весне.

8 декабря. Сменился утром из дежурной части. Ночь прошла спокойно. Патрульные только привели и засадили под арест двух quasi-большевиков, где-то говоривших что-то против офицерства. Один швейцар гостиницы «Джалиты», а другой почтальон. Я считаю, что это опять неправильно. Нельзя засаживать каждого, кто что-либо скажет против нас. Нужно строго разбираться, так как мало ли теперь о чем не болтают. С населением же нужно считаться. Потом порка! По-моему, это возмутительная вещь, кладущая только пятно позора на Добровольческую армию.

9 декабря. Сегодня праздник георгиевских кавалеров. Состоится парад «войск местного гарнизона», и так как на это требуются только лица с военной формой, то нас всех «статских» засадили в наряд. Я попал с еще тремя в караул на почту. Утром еще до парада на дворе штаба нам был прочитан капитаном Гаттенбергером реестр наказаний.

Например, за отсутствие на перекличке 30 суток ареста. За появление в нетрезвом виде в общественном месте полевой суд и за неисполнение приказаний начальства расстрел. Это крепко! Но что ж, так и надо, а то никогда не наведешь в отряде порядок и дисциплину.

10 декабря. В 12 часов сменились. Узнал к великому моему неудовольствию, что на завтра назначены строевые занятия. Это очень неприятно. Получил сегодня кормовые за 10 дней 60 рублей. Итого мое месячное жалованье вместе с кормовыми будет 430 рублей.

11 декабря. Когда мы утром сегодня явились в штаб, нам сообщили, что дня через три нас всех отправят через Севастополь в Симферополь, где будут формировать 1-й офицерский полк. Эта новость меня, в общем, обрадовала, так как я уже опять соскучился по походной жизни. Или, может быть, мне Ялта надоела и я только позабыл все невзгоды моей прошлой солдатской жизни. Ну не беда! Я готов ехать хоть к черту, причем один из моих знакомых, некто прапорщик Я., поляк, который отстал в Ялте от легиона и поступил в нашу часть, обещает мне в Севастополе дать возможность перейти в английские войска. Но последнему я мало верю, так как это не так легко. В 1 час был смотр нашей роты генералом Корвин-Круковским. Бодрый генерал похвалил нас, назвал всех «любящими сынами родины России» и затем уехал.

12 декабря. Снова попал в дежурную часть. Пришлось с 4 часов дня торчать в штабе. В общем, эта ночь была очень бурная. Было приведено арестованными: один солдат, пытавшийся дезертировать, и один солдат за какой-то мелкий проступок, и офицер, шикарный поручик, только что совершивший убийство своего друга московского миллионера Титова. Потом перепился начальник команды мола, и пришлось посылать несколько раз дозоры, чтобы унять его. Вообще чертовская ночь. Скорей бы ехать в Симферополь, а то вся эта ловля пьяных не особенно приятная работа. Интересно, сколько человек из нашей роты действительно поедут. Уже от многих я слышал, что они и не думают покидать Ялту. Ясно одно только, что в нашей роте пока, несмотря на все застращивания, слишком мало дисциплины.

13 декабря. Сегодня в некоторых частях города отчего-то нет хлеба. И конечно, в тех местах, где есть, большие хвосты. Англичан с тех пор, как первый раз приходили, больше не видно. Все начинают уже на них дуться. Почему, дескать, так медленно помогают нам.

16 декабря. Сегодняшние газеты принесли известие, что в Одессу вошли петлюровцы и там началось опять нечто вроде большевизма. Вот тебе и на! На что же союзники? Что-то непонятно мне их отношение к русским