Опустив голову, Альберт сидел за столом. Вздохнул. Телефон звонил не переставая. Разбитый сотовый валялся на полу. Протянув руку, он вырвал шнур телефона. Встал и медленно подошел к балконной двери. Посмотрел на часы.

Услышав звонок в дверь, тускло улыбаясь, сунул руку в карман.

— Дома он, — кивнул рослый мужчина в штатском. Внезапно все услышали пистолетный выстрел.

— Мать его! — пнув ногой дверь, крикнул второй милиционер. — Дверь стальная.

— Пошли, — бросил в переговорное устройство первый. В окна, разбивая стекла, начали впрыгивать омоновцы. Через несколько секунд дверь открылась.

— Готов он, — бросил открывший дверь омоновец.

Чарли, вцепившись в руль, давил на газ.

— Врете, — шептал он. — Уйду.

Впереди увидел стоявший поперек дороги «КамАЗ» и требовавшего остановиться милиционера. Чарли вжал педаль тормоза. Машина, заюзив по асфальту, крутанулась и, ударившись бампером о километровый столбик, остановилась. Уткнувшись лицом в непрерывно звучащий сигнал, Шарлин плакал. Его рывком вытащили и, бросив на асфальт, нацепили наручники.

Днепр выстрелил и прыгнул к окну. Сильный удар ноги впрыгнувшего омоновца отбросил его назад.

— Не подходи! — размахивая финкой, пронзительно кричал Косой и пятился назад.

Подставив под лезвие автомат, омоновец ногой врезал ему по локтю. Нож вылетел. Подскочивший второй омоновец сбил закричавшего Косого. На полу, прижавшись лбами к стене, вытянув вверх и стороны руки, на коленях стояли четверо мужчин разного возраста.

— Фокин ушел! — крикнул в переговорное устройство омоновец с порезанной левой щекой. Его рука крепко сжимала окровавленную маску-шапочку. — Здесь целый тренировочный центр. У нас трое убитых. Восемь ранены. У них шестеро убитыхДвенадцать взяли. Фокин был, — капля крови попала на видневшуюся в отвороте расстегнутого камуфляжа тельняшку, — но не взяли. Его из наших и не видел никто.

— Возьмем, — недовольно буркнули на другом конце.

— Больше не могу, — простонал сидевший за рулем «девяносто девятой» парень и остановил машину. Его правое плечо было залито обильно льющейся из головы кровью.

Поморщившись, Устранитель приставил к его окровавленному виску удлиненный глушителем ствол и нажал на курок. Открыл дверцу и вышел.

Осмотревшись, неторопливо пошел к видневшемуся впереди придорожному кафе. С заднего сиденья вылез плотный парень в темных очках. Осмотрелся, открыл дверцу со стороны водителя и, поморщившись, выбросил безвольное тело в придорожную канаву. Вернувшись в машину, сняв куртку, тщательно протер забрызганные кровью стекло, руль и сиденье. Выбросил куртку, сел за руль.

— Все, — кивнул Устранитель. — Кончилась лавочка. Закроют ее. Всех берут, — усмехнулся он. — Я к нашей тренировочной базе подъехал, а там вовсю стреляют. Молодцы парни, без драки не дались. А то бы въехал я в руки легавых. Водилу, правда, жалко, — поморщился он. — Ему пуля откуда-то по голове вжик-нула. Добил, чтоб не мучился. Ты вот что, звякни Филиппу, Пусть найдет и убьет Жукова. Или хотя бы сыночка его. Ну, бабу можно. Лучше, конечно, если всех положит.

— А ты куда? — спросила молодая женщина.

— Во все стороны света, — улыбнулся он. — Здесь посижу пару дней. Волна схлынет, и отчалю. Сейчас Дог подкатит. Тачка не в розыске. В общем, звякни Филиппу, и еще — сменщиц твоих не надо. О тебе ни одна сука не знает. Эти деловые, конечно, сейчас друг друга наперегонки сдают. Обо мне тоже никто не знает. Только один. Но это так. — Он пренебрежительно махнул рукой.

У кафе остановился «Икарус». Из него стали выходить женщины. О чем-то весело переговариваясь, вошли в кафе. Устранитель хотел уйти. Сильный удар в живот согнул его. Вторая молодуха, крутанувшись, обутой в кроссовку ногой влепила ему дробящий удар в ухо.

— Он здесь. — Две женщины надевали на лежавшего без сознания Устранителя наручники.

На улице послышался шум подъехавшей машины. И сразу хлопок двери и короткий вскрик.

— С ним еще один, — спокойно сообщила женщина. — Взяли и его. Двое мужчин, войдя в кафе, усмехнулись.

— Устранитель со стыда повесится в камере, — проговорил один. — Его женщины взяли.

— Ты тоже собирайся, — сказал женщине оперативник, — Поехали.

— Я ничего не знаю, — протестующе сказала та.

— Все, — кивнул седой. — Всех взяли. Даже мелочь подобрали.

— Не уверен, — возразил грузный подполковник милиции. — У Карла в Москве есть свои люди. Они не называются, но понятно, что центр кому-то отчислял некоторую сумму.

— Это скажет сам Карл, — улыбнулся седой. — Его вместе с сыночком не сегодня-завтра возьмет Интерпол.

— Отец! — крикнул Лев. — Познакомься. — Он поцеловал стоящую рядом с ним молодую женщину в темных очках. — Элизабет. Из Парижа. Отлично говорит по-русски.

— Доброе утро, — пытливо всматриваясь в лицо женщины, кивнул вышедший в халате Карл. — Надеюсь, дама извинит мой вид.

— Разумеется, — улыбнулась она. — Элизабет. — Шагнув вперед, протянула руку. — Мама зовет меня Лиза, — чуть смущенно добавила она.

Это понравилось Карлу, и его глаза потеплели.

— Проходите. — Он сделал приглашающий жест. — Сейчас время ленча. И знаете, мне это нравится. Если когда-нибудь вернусь в Россию, обязательно введу в свой распорядок дня.

Элизабет улыбнулась. Но Карл не заметил и вошел в дом.

— Распорядитесь, чтобы накормили моих людей, — обратилась ко Льву Лиза.

— Конечно, — кивнул он. — Я сейчас скажу своим.

— Хорошо. — Она спокойно вошла в холл.

— Отлично, — наблюдая сквозь оптический прицел, кивнул невысокий мужчина.

— Она делает все просто великолепно. — Перевел прицел на ворота. Усмехнулся.

Лев, подхваченный под руки мужчинами, осел. Те быстро потащили его к стоявшему у ворот микроавтобусу, Микроавтобус тронулся. Крест прицела переместился на окно первого этажа.

— А где Лев? — входя в холл, с улыбкой спросил Карл. И, вздрогнув, повалился назад. На левой стороне груди по белому пиджаку быстро расползалось темно-красное пятно.

Элизабет махнула рукой:

— Уберите.

И, натягивая перчатки, подошла к висевшей на стене картине. Опасной бритвой разрезала полотно крест-накрест и разорвала надрезанный холст. Увидела дверцу небольшого сейфа. Достав из сумочки набор отмычек, попыталась открыть его. В зал быстро вошел невысокий мужчина. Услышав шаги, она резко развернулась и вскинула небольшой револьвер. Он бросил ей ключ. Элизабет открыла сейф.

— Бумаги на русских не трогай, — сказал он по-итальянски. — Все должно быть так, как есть. Возьми его дневник и письма.

— Все будет хорошо, дон Пауло, — уверенно проговорил стоявший у двери невысокий худощавый человек. — Сын убивает отца и исчезает. О сейфе Карл сыну, разумеется, не говорил. Нам вовремя поступила информация о провале его людей в России. А то…