litbaza книги онлайнИсторическая прозаВице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947 - Франц фон Папен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 153 154 155 156 157 158 159 160 161 ... 197
Перейти на страницу:

Мне пришлось тем не менее в течение нескольких недель работать с согласия Берлина над переводом турецко-германских отношений из положения, когда страны просто не находились в состоянии войны, к условиям истинного нейтралитета и добрососедства. Я предложил господам Сараджоглу и Менеменджиоглу заключить между двумя странами договор о дружбе, на что они были склонны дать согласие при условии, что этот договор не войдет в противоречие с их прочими обязательствами. Выдвижение такого условия турками было вполне естественно, но убедить в его приемлемости Риббентропа представлялось делом затруднительным. Он продолжал настаивать на невозможности подписать соглашение, в котором содержалось бы в любой форме упоминание обязательств Турции перед Великобританией. У него не вызывало никаких сомнений, что турки намерены, сохраняя верность своим союзникам, полностью информировать британского посла обо всех стадиях наших переговоров и что я их в этом поддерживаю. Когда примерно в середине июня Риббентроп в очередной раз отказался рассматривать любое соглашение, в котором бы имелось указание на турецкие обязательства в отношении кого-либо еще, я отправил телеграмму, в которой писал о необходимости для него привыкнуть к мысли, что турки – джентльмены, а джентльмены имеют привычку держать свое слово. Замечание попало в цель. Риббентроп снял свои возражения, и 18 июня мы смогли подписать документ, зафиксировавший следующие условия:

«В целях развития их отношений на основе взаимного доверия и дружбы Германский рейх и Турецкая республика, сохраняя за собой права в соответствии с уже существующими на настоящий момент обязательствами, договорились…

1) Германский рейх и Турецкая республика обязуются уважать территориальную целостность и нерушимость границ друг друга и не предпринимать никаких действий, направленных, прямо или косвенно, против другого партнера по этому соглашению.

2) Германский рейх и Турецкая республика обязуются обсуждать все вопросы, представляющие обоюдный интерес, в духе дружбы в целях достижения компромиссного соглашения.

3) Этот договор вступает в действие в день его подписания и сохраняет силу в течение десяти лет».

Объявление об этом соглашении вызвало всеобщее изумление, поскольку переговоры велись в условиях исключительной секретности, а британцы не предали гласности загодя полученную ими информацию. Мои турецкие друзья были в восторге от возобновления дружбы, имевшей такие глубокие корни.

Через шесть дней, ранним утром 22 июня, германские и румынские войска перешли русскую границу на широком фронте между Балтийским и Черным морями. В этот период я все больше ощущал нарастающую напряженность. Тем не менее, хотя до меня и раньше доходили известия о массированной концентрации германских войск на русской границе, я предполагал, что такие действия представляют собой форму политического давления, призванного побудить Россию к сохранению своей позиции благожелательного нейтралитета. Сам факт нападения удивил меня столь же сильно, как и все турецкое общество. Я был разбужен среди ночи экстренной телеграммой Риббентропа, приказывавшей мне известить турецкое правительство о причинах, вызвавших новую войну. Предположение моего британского коллеги о том, что я подписал соглашение с Турцией исключительно по причине неминуемо приближавшегося нападения, совершенно ложно. Подробная переписка с германским министерством по вопросу моих предварительных переговоров не содержит какого-либо упоминания о возможности войны с Россией.

Я застал месье Сараджоглу в сильнейшем возбуждении, что вполне объяснимо, если принять во внимание его постоянную озабоченность враждебным отношением России и возможностью совместной русско-германской операции против Дарданелл. Теперь этот груз был с него снят. «Ce n 'est pas une guerre, c 'est une croisade!»[179] – воскликнул он. Месье Менеменджиоглу, возглавлявший «мозговой трест» турецкого правительства, который никогда не скрывал от меня своего мнения о том, что Германия стала слишком сильна для сохранения баланса сил в Европе, разделял облегчение, испытываемое министром, но опасался, что успех в этой кампании может совершенно снять с тормозов германские амбиции.

Мы не питали никаких иллюзий относительно долговременных последствий принятого Гитлером решения. По собственной инициативе, без каких-либо инструкций от моего правительства, я изложил месье Сараджоглу свои соображения относительно того, что наступил подходящий момент обратиться к британскому послу с просьбой запросить свое правительство, не находит ли оно своевременным прекратить военные действия на Западном фронте и объединить усилия для борьбы с державой, чья политика предусматривает уничтожение западной цивилизации. Месье Сараджоглу постарался немедленно связаться с сэром Хью Натчбулл-Хаджессеном, но британский посол находился на борту своей яхты в Мраморном море и был недоступен. К моменту, когда они на следующий день встретились, мистер Черчилль уже выступил по радио с обещанием оказать помощь России, и сэр Хью сообщил месье Сараджоглу, что не видит для себя смысла выступать с подобной инициативой.

Ввиду обвинений в том, что в ходе подготовки Германией нападения на Россию для подписания договора о дружбе на Турцию оказывалось давление, я считаю себя обязанным процитировать несколько фраз из речи месье Сараджоглу, произнесенной им в Турецком национальном собрании 25 июня: «Этот договор является опорным столпом мира посреди бурь и разрушений, вызванных войной. Он выгоден и турецкому народу, и германскому народу, и всему остальному человечеству. Договор был представлен на суд зарубежного общественного мнения неделю назад, и я могу только засвидетельствовать, что он встретил всеобщее одобрение. Весь мир теперь связан мирными договорами и союзами с Турцией».

Будущее лежало теперь под тенью потрясающей битвы, происходившей на востоке. Отношения между Турцией и Великобританией достигли низшей точки. 17 июля в Анкару прибыл германский посол в Москве Шуленбург со своим персоналом. Он рассказал мне о своих отчаянных усилиях удержать Гитлера и Риббентропа от объявления войны. В сентябре прибыл также наш персонал из Тегерана, поскольку персы под объединенным давлением англичан и русских были вынуждены разорвать дипломатические отношения с Германией. Посланник, герр Эттель, был одним из дипломатов в ведомстве Риббентропа и составил себе репутацию в бытность партийным организатором живших в Италии немцев. Он раскрыл одному из моих коллег секрет того, как можно в глазах Гитлера добиться профессионального успеха. Доклады, направляемые канцлеру, должны всегда быть «любопытными» вне зависимости от того, точны они или нет. Первым вопросом, который задавал Гитлер, когда ему приносили для ознакомления подобные документы, был всегда такой: «Этот доклад приятный или неприятный?» «Неприятные» отчеты даже не прочитывались, а сразу же сдавались в архив.

В своей летней резиденции в Терапии я встретился также с адмиралом Канарисом, руководителем абвера нашей военной разведки. Он был должным образом благодарен за сведения, передаваемые моим персоналом его организации, о которых он всегда говорил, что они объективнее любых докладов из оккупированных столиц или из немногих сохранивших до той поры нейтралитет стран. По поводу русской кампании он был настроен крайне пессимистично, как, впрочем, и большинство опытных профессиональных офицеров. Вместе с ним и с помощью турецкого правительства мы организовали крупномасштабную программу для снижения тревоги и неуверенности в Греции.

1 ... 153 154 155 156 157 158 159 160 161 ... 197
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?