18 февраля 1229 года Фридрих согласовал условия с айюбидским султаном. В обмен на десятилетнее перемирие и военную помощь Фридриха в защите от всех врагов, даже христиан, аль-Камиль отдавал Иерусалим, Вифлеем и Назарет вместе с сухопутным коридором, соединяющим Святой город с побережьем. Мусульмане должны были сохранить доступ к Харам ас-Шариф с собственным кади, чтобы надзирать за этим священным районом, но город им предстояло покинуть. Впервые за сорок лет церковь Гроба Господня снова переходила в руки христиан — отлученный император добился того, чего не смогли достичь армии крестоносцев после 1187 года, причем не пролив ни капли крови.

На первый взгляд может показаться, что это впечатляющее достижение идет вразрез с традициями, ниспровергает установившиеся принципы крестоносного движения, утверждает мир, отвергает войну. Именно так некоторые современные историки изображают возвращение Фридрихом Иерусалима — как доказательство проницательности и высоких душевных качеств императора. Такой взгляд основывается на упрощении и искажении фактов. Правда то, что Фридрих стал первым лидером крестоносцев, которому удалось добиться столь ценных приобретений посредством дипломатии, хотя переговоры играли немалую роль и в предыдущих кампаниях. Методы и цели Гогенштауфена сравнимы с методами и целями Ричарда Львиное Сердце во время Третьего крестового похода. Также стоит заметить, что, как и Ричарду, Фридриху надо было связать свои разговоры о перемирии с угрозой применения военной силы. Судя по всему, он обратился к дипломатии не из-за искреннего стремления избежать кровопролития, а просто потому, что это было самое подходящее в тот момент средство добиться цели.

После достижения в 1229 году договоренности события начали развиваться очень быстро. Мусульманский хронист описал, как «после заключения перемирия султан обнародовал весть о том, что мусульмане должны покинуть Иерусалим и передать его франкам. Мусульмане уходили с криками и плачем». Фридрих вошел в Иерусалим 17 марта 1229 года, посетил Купол Скалы и мечеть Аль-Акса в сопровождении мусульманского гида. В церкви Гроба Господня он гордо возложил собственными руками императорскую корону себе на голову в этаком церемониальном подтверждении собственного непревзойденного величия. Чтобы предать гласности и прославить свои достижения, в тот же день император написал из Иерусалима письмо английскому королю Генриху III. В этом послании император уподобил себя ветхозаветному царю Давиду и заявил, что Бог возвысил его среди князей земных. После этого короткого визита император вернулся в Акру.[360]

Если Фридрих ожидал, что его успех будет встречен ликованием, он ошибся. В своем письме патриарх Герольд назвал поведение императора «постыдным», утверждая, что его действия были произведены «в ущерб делу Иисуса Христа». Частично его гнев был вызван тем, что одностороннее соглашение Фридриха с Айюбидами было сформулировано «после долгих и таинственных совещаний и без участия местных франков». Вместе с тамплиерами и госпитальерами Герольд пожаловался на отсутствие контроля над значительным числом замков, чтобы защищать Святой город (многие из них раньше принадлежали военным орденам), и указал, что император не сделал ничего, чтобы обеспечить строительство фортификационных сооружений в Иерусалиме. За всеми этими нападками стоял нарастающий страх, что Фридрих пожелает установить свою власть над латинским королевством.

Возможно, император и желал навязать свою волю, но в это время до него дошли тревожные слухи с Запада. В его отсутствие папа Григорий IX организовал стремительное вторжение в Южную Италию, имея целью захватить Сицилию и таким образом положить конец окружению Гогенштауфенами Рима. Даже с учетом факта отлучения Фридриха это было циничное и совершенно явно своекорыстное предприятие, которое позднее вызвало осуждение в Европе. Хуже того, папа старался ускорить набор рекрутов для участия в этой кампании, обещав им духовное вознаграждение как крестоносцам. Среди тех, кто возглавил дело Григория, было два противника во время Пятого крестового похода — кардинал Пелагий и Жан де Бриенн, но только теперь они помирились.

Учитывая угрозу западной империи, Фридрих быстро достиг компромиссного решения относительно латинского Иерусалимского королевства, согласившись назначить двух местных баронов для управления Палестиной в его отсутствие. Это было временное средство, однако оно позволило императору быстро отбыть в Италию. Но даже при этом своеволие Фридриха вызвало недовольство среди левантийских франков. Понимая, что обстановка накалилась, император попытался ускользнуть из Акры на рассвете 1 мая 1229 года с минимальными церемониями. Но, согласно записям одного из латинских хронистов, напоследок ему пришлось пережить несколько неприятных минут, когда «группа мясников и просто старых людей» заметила его, когда он направлялся в порт. Разъяренная толпа «побежала за ним и забросала рубцом и кусками мяса». Император династии Гогенштауфенов вернул христианам Святой город, но покинул Ближний Восток «ненавидимый, проклинаемый и поносимый».[361]

Фридрих II вернулся в Южную Италию как раз вовремя, чтобы отбросить силы, наступающие от имени папы Григория IX. Несмотря на атмосферу гнева и злой воли, обе стороны понимали, что примирение в их интересах, по крайней мере в тот момент. В 1230 году отлучение Фридриха было снято, Григорий признал законность договора с аль-Камилем, и «дружественные отношения» были восстановлены. Тем временем в Палестине франки постепенно начали возвращаться в Иерусалим. Несмотря на свое прежнее недовольство, и патриарх Герольд, и тамплиеры и госпитальеры восстановили свое присутствие в городе, и началась медленная работа по строительству его фортификационных сооружений. Айюбиды все еще были заняты продолжающейся междоусобной борьбой, поэтому условия договора 1229 года соблюдались, и латинянам по большому счету ничто не угрожало.

Но вскоре христиане втянулись в собственные склоки. Желая как можно быстрее вернуться на Запад, Фридрих был вынужден пойти на компромисс и не рискнул претворять в жизнь свою идею прямой гегемонии Гогенштауфенов на Святой земле. Но когда обстановка в Италии стабилизировалась, он в 1231 году направил Риккардо Филанджери утвердить имперские права на Кипре и в Палестине. Грубый диктатор Филанджери был в высшей степени непопулярен у большинства местной франкской знати и вступил в противоборство с Жаном Ибелином, который теперь возглавил борьбу против Гогенштауфенов. Это сопротивление имперской власти велось до конца десятилетия и дальше и даже привело к тому, что население Акры объявило свой город независимой коммуной, отделенной от Иерусалимского королевства. Внимание латинян было отвлечено этими дрязгами, и потому они даже не делали попыток укрепить свои недавние территориальные приобретения или воспользоваться слабостью Айюбидов.