— Капитан, «Уран» включил тормозную тягу, а «Марс Виктор» наращивает скорость…

«Да, это похоже на Буцефала, — подумал про себя Альберт, — пожертвовать одним из крейсеров в обмен на то, что другой даст залп по неприкрытой корме моего корабля…» Плазменные орудия «Гипериона Прайма», выделявшие его из всего немногочисленного ряда тяжелых крейсеров метрополии, хоть и обладали внушительной мощью, но их использование подразумевало поворот носа воздушного судна в сторону цели. Помимо этого, после выстрела требовалось пятиминутное охлаждение плазмогенерирующего оборудования, что в условиях боя могло полностью повлиять на его исход. Именно Прайс подписывал проект «Гиперион Прайм», поэтому он прекрасно знал о недостатках этого крейсера, как и о его преимуществах, особенно в скорости. Альберт рассудил следующим образом: поразив «Уран», «Гиперион Прайм» успеет увести корму из — под удара «Марса Виктора», если не будет сбавлять тягу всех шести двигателей. Ну а когда «Гиперион Прайм», оторвавшись от преследования, развернёт свою корму, у имперского тяжёлого крейсера «Марс Виктор» останется очень мало шансов на благополучный для него исход боя.

— Держимся намеченного курса… — уверенно произнёс Альберт, утвердив в собственной голове план дальнейших действий.

На небольшие дисплеи, расположенные сбоку от большого центрального экрана, транслировалось инфракрасное изображение силуэта городской застройки с наложением цифровых отметок о местонахождении вражеского воздушного флота. Судя по расчётам, крейсер «Марс Виктор», развив максимальную скорость, явно не успевал защелкнуть стратегический капкан Буцефала Аль — Хуси на корпусе более манёвренного «Гипериона Прайма».

Схватив руками подлокотники капитанского кресла, Альберт заорал:

— Скорость не сбавлять! Вывести орудия на уровень цели!

Огонь по моей команде!

Плазменные орудия, мчащегося на всех скоростях крейсера, навелись на точку, где, по расчетам бортового компьютера, из — за плотной застройки должен был появиться неказистый «Уран», уже почти прекративший своё движение. Прайс, получая визуальную информацию, отражавшуюся в его очках множеством мерцающих экранов капитанского мостика, застыл в ожидании, наблюдая, как перекрестие второго орудия наводится на железного исполина, чья левая сторона показалась из — за небоскрёба неправильной формы.

— Огонь! — вскричал Прайс, наблюдая на экране плазменные заряды, полетевшие в сторону противника. — Набираем высоту в три километра, скорость не сбавлять…

Расплавив железное брюхо «Урана», плазмоиды превратили последнего в неуправляемое стальное чудовище, земля под которым покрылась сгустками ещё капающего с оплавленных ран металла.

— Есть опасность столкновения, мы не успеваем достичь заданной высоты… — раздался голос одного из членов команды Прайса.

— Продолжать следовать ранее данным указаниям, — резко прервал говорящего сам Прайс. — Гравитацию ещё никто не отменял…

И действительно, как только он это сказал, «Уран» резко накренился и стремительно рухнул на жилые пригороды Акрита, сравнивая их с землёй. «Гиперион Прайм» победоносно промчался над поверженным противником, лежащим в клубах поднятой пыли. Альберт потирал припотевшие ладони о подлокотник капитанского кресла. Его молниеносный контрход разбил планы противника. Осталось уйти от преследования имперского крейсера «Марс Виктор», после чего совершить манёвр разворота, придав положению «Гипериона Прайма» существенный вес в виде двух плазменных орудий, направленных в сторону преследователя. Но предвкушение окончательной победы омрачилось криком члена команды:

— Капитан! Мы под огнём!!!

— Какого… — Прайс, вынимая сигару изо рта, от удивления даже привстал с кресла.

Появившееся на центральном экране изображение свидетельствовало о том, что противовоздушная оборона периметра вновь активирована. Каждый залп ракетных установок сопровождался на экране мириадами красных точек, устремлявшихся в сторону «Гипериона Прайма». Оказавшись в весьма скверном положении, когда энергетический щит задействовать было уже поздно, Альберт приказал выпустить ракеты — перехватчики, понимая, что их гораздо меньше, чем нужно для успешной защиты. Все орудия периметра обороны, в зону которых попадал «Гиперион Прайм», незамедлительно реагировали смертоносными летающими зарядами.

Небольшая встряска выветрила из головы мучивший Альберта вопрос: каким образом командный пункт обороны периметра вновь заработал, если, со слов Мендозы, силовые узлы, питающие его, были полностью уничтожены?

— Капитан, мы теряем скорость, два двигателя из шести выведены из строя тепловыми ракетами, — сообщил инженер, поглядывая на Прайса.

Эти слова заставили ум Альберта лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации, взвешивая все сопутствующие риски. Инженер, наблюдая на дисплее информацию о нагоняющем их имперском крейсере «Марс Виктор», вновь выжидающе посмотрел на капитана.

— Разворачиваемся на 180 градусов вдоль земли, сбавить тягу!!! — внезапно закричал Прайс, вжавшись в кресло.

Железная махина резко произвела манёвр, но, не вписавшись в городской ландшафт, встретила на своём пути три высотки, которые рухнули под тяжестью удара на соседние здания, заваливая окружающее пространство стеклом, кусками бетона и такой густой пылью, что те гражданские, которые не успели покинуть данный район, окончательно дезориентировались в происходящем на улице хаосе.

Альберт пришел в себя, лёжа на полу капитанского мостика. От столкновения его выкинуло из кресла на пол. Ударившись лицом о холодную сталь, Прайс несколько минут пребывал в бессознательном состоянии.

Пытаясь совладать с жуткой головной болью, он привстал, ощущая соленый привкус крови во рту. Проведя языком по выбитому зубному мосту, Альберт сплюнул на пол сгусток крови, оглядываясь вокруг. Его замутнённый разум остановился на мерцающем экране, чьё изображение периодически терялось в пелене серого дыма, наполнявшего рубку.

Крейсер «Марс Виктор» готовился для атаки, сбрасывая на земную поверхность ракетные заглушки, тем самым обнажая добрую сотню ракет с кумулятивным зарядом, способных с данного расстояния превратить «Гиперион Прайм» в решето. Множество черных заглушек, переворачиваясь в воздухе подобно конфетти, замедлились в сознании Альберта, возбужденно обдумывающего новую мысль.

Выругавшись, он подбежал к кабинке рулевого, вручную переключив управление тяжёлым крейсером на капитанское кресло. Сам штурман — молодой светловолосый парень, был выброшен из кабины с такой силой, что вырвал проводку рулевых манипуляторов, закреплённых на его руках. Запнувшись о мертвое тело штурмана, опутанное связанными в пучки проводами, Альберт ринулся к своему креслу. Заняв его, он положил ободранную кровавую ладонь на полусферу, приподняв при этом подбородок. Всё в нём — мимика, осанка, жесты говорили о том, что он готов был погибнуть, но вот глаза… Глаза Альберта выражали отчетливый оттенок страха. За черными очками он, как хороший игрок в покер, всегда прятал не только своё внутреннее состояние, но и мысли. Сейчас чёрных очков не было — их осколки валялись в том месте, куда после столкновения приземлился сам Альберт.