Однако не успел он и глазом моргнуть, как демон исчез в клубах дыма.

Эвелин остановился и во внезапном озарении резко обернулся.

Точно. Демон стоял позади. Снова взмахнув могучими крыльями, он свалил Эвелина на землю, не дав ему даже взмахнуть мечом.

Монах уже в который раз поднялся на ноги и, пошатываясь, отступил к задней части помоста. Это, казалось, вполне устраивало демона; злобно смеясь, он двинулся следом.

У Эвелина не было ни идей, ни плана. Остановившись, он снова замахал мечом, не столько надеясь одолеть врага, сколько с целью не подпускать его к себе и выиграть время.

Однако терпение Бестесбулзибара явно было на исходе.

Внезапно он сделал ужасающе резкий бросок вперед, меч взлетел ему навстречу, нацеленный прямо в сердце, но, увы… Эвелин, хоть его и натаскивали годами в Санта-Мир-Абель, Терраненом Диноньелом так и не стал. Неуклюжий удар пришелся вкось, отбитый легким движением когтистой руки, а сам Бестесбулзибар тут же снова ринулся на Эвелина.

Эвелин обрушил удар кулака свободной руки на мощную грудь демона; в конце концов, его «коньком» был именно кулачный бой.

Однако поздравить себя с успехом он не успел. Когтистые пальцы вцепились ему в горло и приподняли над помостом. Эвелин замахал мечом, но демон прекрасно понимал мощь эльфийского оружия и ловко увертывался от него.

— Глупец! — прогрохотал Бестесбулзибар, сжимая пальцы с такой силой, что, казалось, вот-вот просто оторвет Эвелину голову. — Неужели ты воображаешь, что можешь причинить мне хоть малейший вред? Мне, Бестесбулзибару, чья жизнь исчисляется не годами, а столетиями? И не проходит дня, чтобы я не уничтожил кого-нибудь, в десять раз сильнее тебя!

— Я отвергаю тебя! — прохрипел Эвелин.

— Отвергаешь? Ну-ну. Сейчас ты скажешь мне, что я прекрасен.

Эвелин недоверчиво посмотрел на треугольное лицо демона, его яростные глаза, белоснежные остроконечные клыки. Что-то в облике Бестесбулзибара — мерцание красноватой кожи, резкие, сильные черты лица — и впрямь показалось ему прекрасным. Эвелин ощутил, что его захлестывает желание выполнить приказ демона, признать его красоту.

Это ложь, это искушение, вот что это такое. Он посмотрел прямо в глаза Бестесбулзибару и твердо повторил:

— Я отвергаю тебя.

Демон протащил его по помосту и шмякнул о стену.

Эвелин упал, сильно ударившись затылком, в глазах у него помутилось. Он попытался встать, но рухнул снова; возникло ощущение, что в углах огромного зала начинает скапливаться мрак.

Он потянулся за солнечным камнем, чтобы нейтрализовать дьявольскую магию, но тут же отдернул руку. Какая магия, о чем это он? Бестесбулзибару не нужна магия, чтобы прикончить его.

Демон подошел совсем близко, навис над ним, точно гора.

Сознание Эвелина почти отключилось. Мысли заскользили в прошлое, к славным дням его жизни, лучшие из которых относились ко времени пребывания на Пиманиникуите; никогда больше так остро не ощущалась близость Бога. Он как будто воочию увидел снова благословенный остров, первые признаки начинающегося камнепада и брата Таграйна, беднягу Таграйна, с отчаянным криком бегущего к пещере и внезапно упавшего, когда один из камней угодил ему прямо в голову.

Когда Эвелин подбежал к нему, монах был уже мертв, а рядом лежал…

Эвелин нашарил мешочек, предназначенный специально для огромного кристалла аметиста, таинственного камня, издающего легкое гудение от переполнявшей его магической энергии.

Демон отшатнулся при виде удивительного камня.

— Что это? — спросил он.

Эвелин при всем желании не смог бы ответить на этот вопрос. Мучительно постанывая от усилий, но не от боли, — боль растаяла, исчезла без следа! — он подтянул под себя ноги и поднялся, опираясь спиной на стену.

Демон взревел и бросился на него.

Подчиняясь исключительно инстинкту, — и это наверняка была подсказка Бога! — Эвелин швырнул камень вверх, и оба, он и демон, удивленно уставились на тяжелый кристалл, который не упал, а повис в воздухе.

Бестесбулзибар протянул руку к странному камню, а Эвелин, снова без каких-либо логических обоснований своих действий, сжал обеими руками рукоятку меча и с силой ударил им по кристаллу, разбив его на тысячи сверкающих осколков.

Демон ошарашенно посмотрел сначала на облако мерцающей пыли, потом на Эвелина, как будто хотел спросить, что этот человек делает; однако у монаха и на этот раз не было ответа.

Внутри облака возник низкий жужжащий звук. Словно рябь на воде от брошенного камня, из него вышло пурпурное кольцо и начало быстро распространяться во все стороны, отразилось от стен зала, отправилось в обратный путь, к своему источнику, и зависло около него.

Дальше — больше: нарастающее жужжание и новые кольца, с каждым разом все более яркие.

— Что ты сделал? — спросил Бестесбулзибар.

Эвелин почувствовал болезненное биение в голове. Вибрация, сопровождающая жужжание, с каждым новым кольцом усиливалась многократно — в десять, в сто раз; Эвелин почти оглох и не слышал пронзительных криков демона. Обсидиановые колонны прямо на глазах начали рассыпаться в пыль.

Бестесбулзибар отвел от них изумленный взгляд и посмотрел на Эвелина; в его глазах пылала жажда убийства.

Помост накренился. По полу зазмеилась огромная трещина, сквозь которую начал со свистом выходить пар.

— Глупец! — завопил демон. — Глупец! Что ты наделал?

— Это не я, — еле слышно прошептал Эвелин; он уже понял, что его ждет, и заранее смирился со своей судьбой. — Не я.

Он привязал сумку с магическими камнями к лезвию меча Элбрайна, оставив себе только солнечный камень, и впервые обратил внимание на драгоценность в головке меча. Тоже разновидность солнечного камня, судя по виду; как раз то, что нужно. Впрочем, теперь это уже не имело значения. Эвелин взял меч за середину лезвия и поднял его над головой.

Левая стена тронного зала обвалилась; потоки лавы усилились, изрыгая во все стороны брызги расплавленного камня.

Демон пронзительно вскрикнул и обрушил на Эвелина черную молнию, но она разбилось о защитное поле, которым тот с помощью солнечного камня окружил себя.

Бестесбулзибар оглянулся, выискивая пути к спасению, но было уже поздно. Мощная вибрация, сопровождающаяся оглушительным ревом, свалила его наземь, лишая способности сосредоточиться и, главное, сил. Он пополз по помосту прочь от Эвелина — тот стоял с гордо поднятой головой и молился — к одному из лавовых потоков.

В центре зала уже скопились сотни пурпурных колец.

И тогда гора Аида взлетела на воздух.

Далеко внизу мощный толчок отбросил в глубину коридора трех друзей, не устоял на ногах даже на редкость устойчивый кентавр. Элбрайн стукнулся о стену и без того израненной рукой. Волны дикой боли захлестнули его с головой, и он провалился во тьму беспамятства.