дальше сосредоточенно отбирать вещи.

— Да, Лер, ты права, — с вялой растерянностью промямлил. — Нам нужно двигаться дальше. Но куда? — Встал с сидения, уже готовый закинуть свою винтовку за плечо.

— Значит, пойдём дальше. Вперёд. Пожары уже стихли, значит, проберемся. Если те монстры ещё там, то мы обойдем их со стороны леса, — не унимался хладнокровный тактик внутри девушки.

— Нет! Ребята! Не советовал бы двигаться вперед по направлению пробки. Вы может и видели частично последствия той заварушки, но присутствовал при ней! И должен сказать, что не стал бы идти туда, где ещё день назад сжигала всё и всех толпа огнеметчиков!

— Так это были…

— Не люди, если ты об этом. Это были красные обгоревшие безумцы с баллонами за спиной, с волдырями по всему телу и какой-то маской на лице. Но больше всего меня поразило то, что огнемёт был встроен прямо им в руку! Это действительно были те монстры, но вот что странно: они сжигали всё, что видели вокруг, в том числе и себе подобных. Поэтому здоровяк с пилами набросился на меня, его подпалили свои же, и он с ними разделался, а так как силы у него еще оставались, он искал новую жертву. И ею оказался я…

— Получается, что этих огнеметчиков можно использовать для наших целей?

— Эх, ещё бы немного времени, и мог бы увидеть живых людей, но застрял на месте, когда услышал крики. Молчал и прятался, пока людей медленно плавили потоком обжигающего огня вместе с резиной от шин на асфальте, — с тихой грустью причитал Алексей Захаров.

— Значит, эти твари неуправляемы, и на роль защитников и убийц мутантов они не годятся, — вслух рассуждал, пока он заново переживал неприятные для него мгновения. — Что же они там делали? Не поладили между собой, наверное, ведь видел, как «желтопузые» дрались друг с другом.

— Пока их крики и вопли не смешались в одну извращённую жуткую музыку, способную заставить поседеть своих слушателей, покуда постепенно они не заполнили всю округу и затем медленно не затихли подобно угасающему слабо потрескивающему костру, сидел и не сдвигался с места, дав им умереть, — обратив ничего не выражающий взгляд в произвольную точку впереди себя, медленно продолжал он.

— Алексей, Алексей! Ты поступил как считал нужным, ты не виноват! — с громкой обеспокоенностью обратилась через плечо Валерия, в это время остановившаяся в процессе поиска вещей и подошла поближе.

— В муках, в мольбах о помощи. А ведь мог бы, я мог помочь, у меня с собой было шесть пуль. Они все ушли на Светлячка в темноте. Такого яркого, горящего в мучительном огне, излучающего враждебность, опаленного ненавистью… — голосом, близким к плачу, производил он, каждое слово словно высасывало из него силы и энергию. Возможно, даже волю к жизни и стремление бороться. Это стоило прекратить.

— Алексей! Стой, мы тебя поняли. Ты правда не виновен, это уже прошло, ты теперь с нами, будь спокоен, тебе не придётся никогда переживать это снова, слышишь? — пытаюсь его вразумить, беру за плечи и внимательно смотрю на его лицо — оплывшее, апатичное и усталое.

В какой-то момент Захарову надоело терпеть от меня тряску, и он вяло оттолкнул мои руки своей. Сосредоточил свой взгляд на мне, затем на Валерии, и тихо сказал:

— Туда, куда ты собираешься, найдёшь смерть. Если ты настолько безумна или глупа, что отправишься вперёд, то отправлюсь следом, потому что самому мне идти некуда.

— Получается, мы определились с дорогой, — холодно отметила Лера несколько минут молчания спустя.

Смерть неизбежна. Часть VIII

Крах (завершение второй главы).

Мы с любимой девушкой по очереди переоделись в наиболее подходящую для себя по размеру и погоде одежду, с радостью оставив свои грязь, пот и кровь на прежде ношенных, ныне выброшенных вещах. Первый же сделанный глоток воздуха обновил самочувствие и настроение, придал лёгкости и уверенности. Мы будто сбросили груз, всё это время тяжестью своей оседавший в наших душах, и теперь могли с новыми силами продолжать путешествие.

Снова мы шли втроём как в тот день, когда выехали из базы «Новой Надежды». Прошло уже много недель с тех пор, когда расслабленно лежал на диване перед телевизором или радио, высыпался на мягкой кровати, а по утрам пил горячий чай. Постепенно стал забывать каково это. Казалось, что больше не смогу ощутить и попробовать желаемое; мне думалось, что остаток жизни проведу в продолжительном скитании по миру, павшему перед опаснейшим врагом человечества. Хотелось мечтать о том, как в будущем мы с Лерой окажемся дома, обвенчаемся и поселимся в спокойном спальном районе, в квартире которого с радостным топотом будут бегать наши маленькие дети, непременно такие же красивые как она, но, наверное, это никогда не случится. Чертово «но», всегда портящее замысел любой идеи и любой мечты!

Но это «но» не причина, не она корень бед, она лишь показывала ситуацию с другой стороны, открывала потаенную дверцу, на которую иногда даже не хочется взглянуть. Не стоит держать зла, в конце концов это «но» способно подарить и благоприятный исход, например: «этот ужасный мир преподнес нам много испытаний и боли, но мы обязательно выживем, и непременно осуществим всё задуманное без всяких 'но». Приятные мысли улучшили настроение и натянули улыбку на лице так, что её заметили окружающие. Глупо? Возможно, но они помогали зацикливаться на вещах поприятнее угнетенного мутантами человечества.

— Уф-ф, думал, мне не одному тяжело нести всё это, — усмехнулся Захаров Алексей и сменил руку на краю пледа, внутрь которого положил все собранные им за дни скитания вещи.

— Так и есть, просто усердно создаю внутри себя некое подобие стимулов для борьбы и выживания, — «островок позитива», где можно почерпнуть силы и успокоиться, чтобы возвращаться к нему в те моменты, когда окружающий мир начинает сводить с ума.

— Неплохо. Получается, что моим «островом позитива» является семья, но их обнаружили и убили эти звери. Каждый раз, когда мне трудно, возвращаюсь в памяти к этому дню, чтобы знать что именно их погубило и мстить, сражаться пока есть силы, — глаза Алексея стали стеклянными: верный признак того, что все слёзы по ним он выплакал ещё давно.

После этого,