– Понятно, – Глаз кивнул. – А теперь проваливайте из нашего кабинета. И да, – глаза военного главы общины блеснули злобным торжеством, – боты они или нет, но объясниться со своими женщинами вам всё равно придётся. И не вздумайте перевести стрелки на меня! И если ваши жёны заявятся сюда, – Глаз ткнул пальцем в столешницу, – то я им прямо скажу, что никуда вас не отправляю. Желаю успеха.

Говорить больше нечего. Егор первым вышел из кабинета, Арам аккуратно закрыл за ними дверь. Уже на улице Егор повернулся к другу и заявил:

– Ну ты даёшь, – Егор качнул головой.

– А что ещё было делать? – Арам пожал плечами. – Отпускать нас в дальнюю разведку в столицу и в самом деле нет никакого смысла, только риск один. Любое другое объяснение было бы не лучше правды.

– Тоже верно, – пробурчал Егор. – На наше счастье у Глаза хватило ума понять, что лучше нас отпустить с миром, ежели мы так рвёмся в Нуору. Ему и в самом деле не улыбается, если во время ночного побегам мы походя прирежем парочку часовых.

– А мы на это вполне способны, – легко согласился Арам. – Ладно, пошли, нам и в самом деле ещё с жёнами разбираться. Только ты, это, начни первым.

– Почему это я? – недоверчиво поинтересовался Егор.

– Потому что твоя Динура несколько более спокойная и адекватная, – пояснил Арам. – Моя Аксана может запросто по голове скалкой огреть. Типа, так не доставайся же никому, идиот.

Это точно, Егор усмехнулся. «Другая реальность» будто специально подсунула другу Аксану Кишод, теперь уже Володина. Баба-огонь, и в самом деле может скалкой по башке огреть, но Араму именно такая жена и нужна, чтобы вовремя дурь из головы выколачивать.

Глава 22-1. Где-то здесь

Восточный ветер до отказа наполнил косой парус. Яхта «Точка выхода» бойко завернула в Тилгезкий залив. Егор, чья очередь выпала сидеть у румпеля, несколько подправил парус. Слева по борту открылся великолепный и, одновременно, очень печальный вид. Нуора, некогда шумная столица Республики Унтипал, самый настойчивый претендент на звание столицы всей Ниланской морской конфедерации, окончательно умерла.

Вдоль длинной набережной протянулись многочисленные дома. Исторический центр, пяти, максимум шести или семи, этажные здания с большими окнами, лепниной и покатыми крышами. Не чета современным безликим коробкам из бетона, пластика и стали. И вся эта красота разом посерела и погрустнела. Тёмные провалы окон, многочисленные пятна копоти. На проезжей части то тут, там торчат брошенные машины. По большей части легковушки, но хватает автобусов, грузовиков и беспилотных фур. Егор печально улыбнулся, вот уж во истину примета времени, взгляд то и дело натыкается на разбитые и покорёженные полицейский броневики, БМП и… Егор сощурился, кажется, или в один из домов и в самом деле врезался реактивный самолёт?

– Ну что? – Егор глянул на друга. – Нашёл место для причаливания?

Вместо ответа Арам с важным видом неторопливо поводил морским биноклем туда-сюда.

– Я предлагаю пересечь залив, – Арам опустил бинокль, – и поискать место для парковки на западном берегу. А то здесь мне не нравится вон та баржа.

– Какая баржа? – Егор тут же насторожился.

– Да вон, сам глянь, – Арам протянул бинокль.

Егор поднялся с места и взял морской бинокль. Арам тут же сел возле румпеля. «Точка выхода» было дёрнулась в сторону, но вновь пошла курсом на запад.

За год жизни в Гидицане у друзей было полно практики по управлению парусными судами. А уж «Точку выхода» они изучили вдоль и поперёк. Уж сколько на ней рыбы переловили.

– Охренеть, – тихо произнёс Егор, когда поднёс бинокль к глазам.

Через хорошую оптику картина мёртвой Нуоры оказалась ещё более серой и грустной. Единого ядерного удара мощностью в несколько десятков мегатонн в тротиловом эквиваленте Нуоре удалось избежать. Егор напрасно водил биноклем из стороны в сторону. С воды не видно ни одного очага поражения тактическим ядерным зарядом. Однако война всё равно прошлась по городу.

Из водной глади Тилгезкого залива то там, то здесь выпирают корпуса судов. Где частично притопленные, а где лишь верхушки палубных настроек. Ближе к берегу на поверхности торчит нос и орудийная башня то ли эсминца, то ли сторожевика.

Набережная Тилгезкого залива тянется на десятки километров. И при этом она укреплена. В историческом центре и рядом с ним одета в гранит, ближе к окраине просто в бетон. Однако местами видны воронки то ли от снарядов, то ли от ракет. Каменные и бетонные блоки осыпались и соскользнули в воду. Немногочисленные причалы разбиты. Насколько Егор помнил, флот Вигрона всё же успел обстрелять набережную Нуоры. А вон там, левее, Егор подкрутил резкость, то самое место, где высадился 67-ой отдельный десантно-штурмовой батальон. Значит, именно в том месте начинается Луружский проспект, прямая дорожка до дворца Милдоф, резиденции правительства островной республики. Ну или что там от него осталось.

Найти место высадки 67-го батальона легко, ведь именно там развернулся полноценный уличный бой. На проезжей части торчат подбитые полицейские броневики. Но и десанту досталось. Несколько «Шельм», боевых машин пехоты, так и замерли под стенами угловых домов. Броня местами потемнела от копоти. Егор недовольно выдохнул. Увы, но причалить в горловине Луружского проспекта не получится. Да, крупнокалиберные снаряды разнесли в том месте гранитную рубашку и создали вполне себе удобный спуск к воде. Но, вот же невезуха, как раз в том же месте навсегда застрял десантный экранолёт «Тримиус». Может быть тот самый, на котором они с Арамом высадились год назад на Ниланской набережной. Но это ладно.

Так… Егор повернул морской бинокль в левую сторону. А вот и она. У восточного берега залива и в самом деле видна баржа. Странная баржа, нужно признать. Начать с того, что она осталась на плаву. И не просто осталось, но и стоит ровно. Нет крена ни на нос, ни на корму или один из бортов. Пусть и плохо, однако можно разглядеть красную полосу ватерлинии. Из носовой якорной ниши в воду уходит чёрная цепь. Баржа стоит на якоре, это факт.

Егор задумчиво нахмурился. Он не моряк, а потому не берётся определить на глаз размеры баржи, расстояние слишком большое. Но под сотню метров она будет. На палубе ни одного человеческого силуэта. Но самое подозрительное другое: на носу, в