визга, а потом застрелиться, чтоб не мучится. Но, к счастью или к сожалению, всё спиртное, что имеется у них с собой, две маленькие пластиковые бутылочки спирта для медицинских целей. Стреляться на трезвую голову, это как-то… Западло, одним словом.

Повисла гнетущая тишина. Только, каким бы тяжким и страшным не было бы разочарование, молчание не может длиться вечно.

– Может, того, мы что-то не так делаем? – Арам первым разбил гнетущую тишину.

– У тебя имеются конкретные предположения? Или хотя бы догадки? – хмуро поинтересовался Егор. – В нашем положении сгодятся даже слухи.

– Нет, – буркнул в ответ Арам.

И вновь гнетущая тишина, лишь ветер шумит в развалинах дворца Милдоф. Егор глянул на стену рядом с ними и задумчиво протянул:

– Хотя…

– Не томи, говори как есть, – голос Арам едва не сорвался на визг. – Хуже не будет.

– Хотя, если вспомнить, – гораздо более уверенно продолжил Егор, – то у всех меток на карте во внутреннем интерфейсе игры никогда не было привязки по высоте, только точка на плоскости.

– А ведь верно! – Арам бодро поднял голову.

Внутренний интерфейс игры как ничто иное являлся воплощением виртуальной реальности слишком реальной компьютерной игры. Как и полагается, во внутреннем интерфейсе игры имеется карта. Естественно, изначально она затянута так называемым «туманом войны», который постепенно рассеивается по мере того, как друзья исследовали новые территории.

Конечно, карта во внутреннем интерфейсе игры не годилась для путешествий на дальние расстояния, зато обладала рядом достоинств. В первую очередь это невероятная подробность. Достаточно было бросить всего лишь один краткий взгляд, чтобы на карте не только развеялся «туман войны», но и прорисовались многие подробности. Причём даже такие подробности, которые невозможно заметить и отметить без пристального и долгого внимания.

А ещё карту во внутреннем интерфейсе игры можно было легко масштабировать. В самом крупном масштабе появлялись два полушария Ксинэи, на которых лишь узкими полосками и мелкими пятнами выделялись лично разведанные территории. Зато у двух самых мелких масштабов появлялся объём. То есть разведанную территорию можно было осмотреть не только сверху, но и с боку. Что было особенно удобно, когда, к примеру, приходилось рассматривать план дома или иного объекта.

Именно на двух самых крупных планах Арам первым подметил, что метки на карте отображаются только при взгляде сверху. Но стоило глянуть с боку, как они тут же пропадали. Иначе говоря никакого распределения по высоте. Ещё до того рокового штурма дворца Милдоф Егор предположил, что, возможно, им придётся дополнительно искать точку выхода ещё и по высоте. Например, если она окажется в пятиэтажном доме, то ещё не факт, что непременно на первом этаже. С равным успехом это может быть и второй этаж, и третий, и четвёртый, и пятый, вплоть до туннеля метро, что прокопан под домом на глубине в несколько десятков метров.

– Ты думаешь, – голос Арама задрожал от еле сдерживаемой надежды, – что точка выхода находится под нами? Где-то в глубине? В бункере или в противоатомном убежище?

– А то и в метро, – ответил Егор. – Вспомни Москву, сколько всего под ней накопано. А Нуора чем хуже?

– Но, это, – Арам в растерянности оглянулся по сторонам, – как-то нелогично получается. Ладно бы в самом Дворце, в кабинете премьер-министра. Но тут, вроде как, точка выхода была на улице.

– А ты предлагаешь всё бросить и вернуться в Гидицан? – зло бросил Егор. – Понимаю, моя идея воняет бредом, но чем «Другая реальность» не шутит. Не забывай, она ещё та сука.

– Но и ты, Егор, не забывай, – сердито начал Арам, – что точки выхода может и не быть вовсе. Как бы не хотелось, но и такую возможность исключать нельзя. Ведь не зря же внутренний интерфейс игры вёл нас точно на неё, а теперь его нет, пропал, отключился.

– Я понял, – Егор поднял руку, – исключать нельзя, согласен. Только вряд ли «Другая реальность» не дружит с элементарной логикой и здравым смыслом. Иначе говоря, на кой ляд мы ей тогда сдались? Человеколюбием эта чёртова игра точно не страдает. Если в нас отпала надобность, то «Другая реальность» вполне могла либо отпустить нас в реальность, либо убить. Однако она не сделала ни того, ни другого.

– Но ведь внутренний интерфейс игры отключился, – упрямо заметил Арам.

– Однако мы до сих пор живы и до сих пор в игре, – не менее упрямо заметил Егор.

Год, весь это длинный год после рокового тринадцатого дня тринадцатого года, друзья ломали головы над загадками «Другой реальности». Внутренний интерфейс игры был вполне логичен. Именно он вёл друзей по игре, давал задания и указывал направления. Но 13 сентября он просто выключился, пропал, сгинул. И что? Игра закончилась? Откровенно говоря, ни к чему конкретному за целый год друзья так и не пришли. А раз так, то возможно если не всё, то очень многое, в том числе откровенно бредовые догадки и предположения.

– Короче говоря, – с расстановкой начал Арам, – ты предлагаешь обследовать подземелья дворца Милдоф?

– Да, – Егор кивнул. – Не лезть сразу в метро, а начать именно с подземных этажей Дворца. Если ты не заметил, то местами перекрытия первого этажа обвалились.

Глава 23-2. Упрямая надежда

– А, это, – Арам махнул рукой. – Да, я заметил, что подземные этажи по большей части уцелели.

– Будем надеяться, что нам повезёт и не придётся лезть ещё глубже.

– Согласен, – Арам бойко поднялся с обломка Обелиска Свободы. – Не будем терять время, а то ночь не за горами.

До наступления темноты и в самом деле остался час (местный час, а не земной). По уму уже сейчас им нужно убираться прочь из эпицентра ядерного взрыва. Пока друзей выручают полноценные тактические костюмы и маски на лицах. Ведь детектор радиации продолжает негромко, но настойчиво, трещать над ухом. С момента, как над дворцом Милдоф взорвалась ядерная бомба, прошло всего лишь чуть больше года.

Сильно разрушенная резиденция правительства островной республики производит гнетущее впечатление. Если коротко – остатки былой роскоши, крохи былого величия. Чего, чего, а роскоши и величия здесь было много. В своё время новоявленная республика совсем недемократическим образом подражала свергнутой монархии. На стенах до сих пор полно позолоты и фигуристой лепнины. Местами уцелели