– Селия, не надо меня выгораживать. Я ведь знала, что делаю. Знала, как больно это ударит по Адели. Я просто…просто… – Она снова заплакала.

Селия потрепала ее по руке:

– Успокойся, Изабелла. Мы все совершаем поступки, о которых потом горько сожалеем. Но нужно уметь идти дальше, чтобы прошлое оставалось за спиной и не влияло на нашу жизнь. Я этому в той или иной мере научилась. Ты не можешь переиграть свои прошлые поступки, не можешь стереть произнесенные слова. Единственное, что ты можешь, – это уменьшить вред, причиненный ими. И как бы там ни было, ты спасла Адели жизнь. Не забывай об этом.

– Жаль, что мне не позволили с ней увидеться.

– А зачем? Только еще не хватало, чтобы ты помчалась в больницу и стала бы терзать Адель своим раскаянием. Она не в том состоянии, чтобы его выслушивать. И сейчас это никак не поможет ей. Я предлагаю тебе рассказать все Венеции, а уж она решит, как и когда передать твои слова Адели… Лучше расскажи-ка мне, как ты влюбилась в одного из своих очаровательных мальчиков.

* * *

Венеция позвонила ей на другой день.

– Здравствуй, Иззи. Думаю, нам стоит встретиться и поговорить. Давай встретимся в «Браунс» за чаем. Согласна?

– Да. Я обязательно приду. Спасибо.

– Тогда до четырех. Не опаздывай.

Можно подумать, она когда-то опаздывала! Иззи пришла за пятнадцать минут до назначенного срока. Она ждала Венецию, как осужденный ждет палача.

– Я решила кое-что сказать тебе, – без прелюдий начала Венеция. Тон голоса и манера говорить все больше напоминали Селию. – Тебе налить чаю? Сахар положить?

– Нет, спасибо.

– Прежде всего хочу поблагодарить тебя за спасение жизни Адели.

– Я тут ни при чем. Совсем ни при чем. Так получилось.

– Однако ее спас не кто-нибудь, а ты. Врач сказал, что ты действовала замечательно. И Клио сумела успокоить. Из всех нас только ты заметила, в каком состоянии находился этот бедный ребенок.

– Видишь ли…

– Пойми меня правильно. Я считаю твою связь с Джорди гадкой. Другого слова не подберу. После всего хорошего, что ты видела от Адели… Я отказываюсь это понимать. Но…

– Венеция…

– Пожалуйста, не перебивай. Мама передала мне ваш вчерашний разговор. То, что ты не знала о болезни Адели. Вранье Джорди, будто его брак распался. Он редкостный мерзавец. Запудривать мозги умеет виртуозно. Он однажды… – Венеция достала из портсигара сигарету, закурила и окуталась густым облаком дыма. – Однажды он попытался ухлестнуть за мной. Я никому не рассказывала об этом. Единственный мужчина, который попробовал вбить клин между мной и Боем. И кто же? Муж моей сестры. Уму непостижимо. – (Иззи застыла, не решаясь даже моргать.) – Я пыталась оправдать его. Он тогда был пьян. Его очень угнетало поведение Лукаса. И все равно это не оправдание, чтобы клеиться к сестре своей жены. Я же сказала, он мерзавец. Может, не всегда и не во всем. Но человек он предельно избалованный, привыкший всегда добиваться своего. Особенно от женщин. У него это началось еще в детстве. Звезда школы, все им восхищались. А это очень скверно. Вот он и начал считать себя необыкновенной личностью, для которой возможно все, даже хождение по воде… Так, на чем я остановилась? Ах да. Что касается Адели, ее болезнь длится уже давно. Все началось задолго до поездки Джорди в Нью-Йорк. Психиатр еще несколько месяцев назад предложил лечить ее электрошоковой терапией.

– Боже мой, – выдохнула Иззи. – Какой ужас!

– Да. И теперь этого не избежать. Ее психиатр очень надеется, что электрошок поможет ей. Корни ее болезни уходят далеко в прошлое, в период войны, в ее бегство из Франции. Она до сих пор терзается тем, что не дала Люку проститься с детьми. Иногда ей кажется, что своим бегством она обрекла его на гибель. На Адель давит чудовищный груз вины. Так что ее вчерашняя попытка суицида абсолютно не связана с тобой. Ни в коей мере. С нашей стороны было бы недопустимо посеять в твоей голове эту мысль. Психиатр говорил, что рано или поздно Адель обязательно попыталась бы свести счеты с жизнью. Людей всегда толкает на самоубийство не какая-то одна, а целый букет причин. И конечно же, нужно учитывать психическое состояние Адели. Врач считает, что мы все должны об этом знать и принимать во внимание. – Венеция вздохнула. Вид у нее был немногим лучше, чем у Адели. – Не жди, что я стану твоей лучшей подругой. Я и сейчас шокирована твоим поступком. Но не терзайся сверх меры и не увязай в чувстве вины. Нони об этом вообще незачем знать. Я имею в виду твои шашни с Джорди. Чем меньше разговоров, тем лучше. Думаю, ты с этим согласишься… Я сказала тебе все. До свидания, Иззи. Счастливого возвращения в Нью-Йорк.

Иззи смотрела на высокую, элегантную Венецию, покидавшую зал ресторана, и чувствовала невыразимое облегчение.

* * *

Невзирая на жуткую усталость, Барти была по-своему счастлива. Вероятно, на нее подействовало возвращение в Англию, в сердце «Литтонс». Она бы ни за что не вернулась сюда насовсем, но сейчас смена обстановки подействовала очень благотворно. Барти оказалась не только в другой стране, но и в совершенно ином мире, далеко от Чарли и всех не самых лучших чувств, которые он в ней поднимал. И конечно же, поездка дала ей необходимое время. Не только время, свободное от него, но и само ощущение, что у нее достаточно времени на решения и поступки. Никакой гонки.

Один из ее поступков наполнял ее совершенно особым счастьем. Перед своим визитом на Ченсери-лейн Барти спала сном младенца. Она уже забыла, что сон бывает таким крепким и безмятежным. Результат ее визита лежал теперь в шкатулке для драгоценностей, на дне, под съемной подкладкой. Барти посчитала шкатулку весьма надежным местом хранения. Она запиралась, ключ Барти держала у себя в сумочке, а сама шкатулка находилась сейчас в сейфе отеля. Можно не опасаться, что Дженна или Кэти попытаются туда залезть.

Барти чувствовала, что теперь ее жизнь вновь начинает обретать порядок, а ход событий поворачивается в благоприятную сторону. О предпринятом ею шаге она собиралась рассказать только Селии, и больше никому. Селия непременно обрадуется. Даже очень обрадуется.

* * *

– Что ж, хорошо то, что хорошо кончается, – сказала Элспет. – Бедная Адель. Наверное, ее болезнь слишком серьезна, раз ее поместили в больницу. Но по крайней мере, там она получит настоящее лечение. И Иззи, конечно, жалко. Представляю, каково ей было увидеть мою тетку в таком состоянии.

– Да, – рассеянно произнес Кейр, едва слушая монолог жены.

– Эми говорила, что в Нью-Йорке у Иззи с Джорди что-то произошло. Как ты думаешь?

– О чем?

– Кейр, я же с тобой разговариваю! Я спросила твое мнение. Возможно, у Иззи был роман с Джорди.

– Вероятно. Мне об этом ничего не известно, – отмахнулся Кейр.

– И ты считаешь, что такое могло быть? Думаешь, люди могут себя так вести, позабыв про все приличия?