Смерти нет, и поэтому, если когда-нибудь вы окажетесь на каком-нибудь ином свете, то пусть это будет мир, похожий на тот, в котором мы оставляем сейчас юного короля Микки с’Пелейна и его друзей.

Да, и не забудьте передать им от нас привет и сказать, что мы их очень любим.

Послесловие переводчика

О происхождении хроник.

Текст данных хроник попал к переводчику непосредственно во время его переписи со свитков и последующей обработки, о чём читатель мог догадаться при чтении сносок и комментариев. Так вышло, что оба составителя хроник (родом из Земли Простой) нечувствительно сумели, поначалу даже против своего желания, повторить одно из открытий великого Панни Дора и установить связь с нашей Землёй, а конкретно с вашим покорным слугой. Технические, магические и прочие материальные аспекты этой связи от переводчика ускользнули, в силу его безнадёжно гуманитарного образования и к его глубочайшему сожалению. Пользуясь случаем, переводчик выражает благодарность составителям за сотрудничество и предоставленную поистине уникальную возможность участия в такого рода работе.

О языке

У читателя может сложиться – и почти наверняка сложилось – впечатление, что все персонажи и герои хроник говорят на одном языке. Характерен в этом смысле эпизод посещения сэром Клариком лагеря Макинтошей; между тем родной язык сэра Кларика – дакасский, а маки, представляющие собой довольно разнородное по этническому составу сообщество, говорят на возлеморском; и кавалер Кларик, выдающийся дипломат, разумеется, вёл переговоры на возлеморском, коим превосходно владел. Вообще, жители Земли Простой – полиглоты, и это не потому, что они какие-то особенные, а просто потому, что им надо. Средний житель Земли Простой свободно изъясняется на двух языках – родном и ближайших соседей, а торговцы, жители портовых и приграничных городов, моряки, путешественники, а также государственные служащие обычно владеют всеми основными языками и диалектами Земли Простой и не видят в этом ничего особенного.

К основным языкам Земли Простой относятся: возлеморский, дакасский, язык южных варваров и, с некоторыми оговорками, гномий. Ортасский и саабитский языки формально являются диалектами возлеморского, говор белореченских поморов принадлежит к дакасской группе, вентанский магоуст представляет собой искусственное образование, а драконий диалект Древней Речи, от которой происходят все языки Земли Простой, по мнению большинства исследователей является позднейшей мистификацией. Наиболее близким к Древней Речи принято считать гномий язык, людьми практически неизученный; более точных сведений о его лингвистико-групповой принадлежности на момент перевода хроник не имеется.

Также следует отметить, что удивительный с научной точки зрения факт единства языков Возлеморья и Ольхинды (Алхиндэ Бэхаа) стоит особняком в данной картине, и имеет корнями события ещё более давние и совершенно исключительные по масштабам и последствиям, о которых читатель, возможно, ещё узнает.

Об именах

Имена персонажей всегда представляют сложную задачу для перевода. В случае настоящих хроник дело усугубилось ещё и тем, что составители хроник по происхождению алхиндцы, стало быть, имена и прозвища их участников претерпели не одно и не два искажения в процессе передачи текста через времена и расстояния. Поэтому переводческое решение было как бы составным. Имена некоторых персонажей имеют отчётливое созвучие с названиями и понятиями нашего мира; основанием для такого перевода служит то, что имена магов, вождей и королей, а также некоторой прослойки дворян и духовенства происходят не из Древней Речи, а привнесены извне посредством уже упоминавшегося вентанского магоуста, языка, сконструированного великим Вентаной в результате его путешествий по иным мирам. Определённый германизм дакасских имён призван подчеркнуть некую варварскую, во многом губительную для них самих, воинственность этой нации в описываемый период. Звучания же ортасских, алхиндских и прочих имён оставлены практически без изменений.

О прочих ляпах, анахронизмах и несоответствиях

Ляпы и несоответствия поделены между составителями и переводчиком в примерно равной пропорции, то есть два к одному. На совести составителей остаются дикие в своём неправдоподобии эпизоды с боевыми свиньями, по их мысли способными одолеть практически любую армию; внезапные перепады физической и магической подготовленности у Хромой Сома; пираньи в алхиндской реке; большинство узкошовинистических выпадов по вопросам семьи, брака и прочие несуразности. Переводчик же берёт на себя, с некоторыми оговорками, практически полную ответственность за описание быта, устройства и административных отношений в провинциальном городе нашей Земли: он выступил своего рода консультантом для составителей хроник по этому вопросу, поэтому провинциальный город, куда на некоторое время занёс героев дракон Аристотель, имеет отчётливо современные черты, что для составителей, впрочем, принципиального значения не имело. Возможным оправданием переводчику служит тот факт, что он (переводчик) давно не имел дела ни с властями, ни с университетом, и составил и передал по их поводу весьма общее представление, полученное от третьих лиц. Кроме того, переводчик взял на себя известную смелость адаптировать некоторые сущности (вроде звания «знаменосец», превратив его в «хорунжего»), и вставить, где это возможно, упоминания знакомых читателю нашей Земли лиц, вещей и поговорок – с целью оживления текста хроник, в оригинале достаточно сухого и занудного.

О системе престолонаследия в Алхиндэ Бэхаа

Власть Императора Алхиндэ Бэхаа переходит по наследству тому из его сыновей, которого публично и явно укажет Император; на грудь избранника с левой стороны наносят татуировку, изображающую какое-либо из воплощений Сегоя Ушедшего (ср. с обычаями Люксенгардта). Остальные сыновья становятся главными претендентами на торбы Нухыров, и, как правило, получают их. Если Император не выразил своей воли при жизни, или (о ужас) не оставил сыновей, то судьбу престола решает Малый хурал – совет Нухыров Императора, причём Главный Нухыр имеет наибольший голос. Далее, если Император женится на алхиндке из Южного удела, то ему придётся взять в жёны и северянку. Ребёнок одной из них считается ребёнком обеих, и у будущего Императора, его братьев и сестёр в этом случае будет две матери – южанка и северянка, как у Янданцэбэга. Им обеим под страхом смерти запрещено разглашать, кто из них является биологической матерью Императора; но не мучительная смерть в этом случае страшит больше, а то, что если один из уделов заявит права на происхождение Императора, то это неминуемо будет означать войну Севера и Юга, что в истории Алхиндэ Бэхаа случалось не раз и не два. Поэтому обстоятельства рождения Его Великости – наивысшая государственная тайна в Алхиндэ, тщательно оберегаемая в том числе и от него самого.