Портрет Шателье.

Похож. Не как две капли воды, но достаточно, чтобы человек, с которым недавно встречался Флойд, оказался ему братом.

Или все-таки разыгралось воображение?

Сыщик свернул листовку и сунул в карман. Под текстом был телефонный номер для тех, кто хочет поддержать избирательную кампанию. Надо бы подумать, как попасть в гости к Шателье. Просто задать пару вопросов. Немножко испортить жизнь.

Он двинулся дальше, высматривая номера домов, пытаясь определить, в какой закоулок Парижа угодил. Где-то в тумане заревела сирена. В серой мгле замаячила телефонная будка. Флойд вошел, сунул палец в лоток возврата денег – хм, монетка. Удачный денек. Сыщик бросил ее в щель и набрал накрепко засевший в памяти номер.

Ответила Софи.

– Это Флойд, – представился он. – Надеюсь, еще не слишком поздно. Грета дома?

– Подождите, я сейчас.

– Нет, постойте. Маргарита…

– Да, она еще жива.

– Спасибо.

– Я схожу позову Грету. Она наверху.

Он ждал, барабаня пальцами по стеклу. Ведь скверно расстались. Как она примет его возвращение после такого долгого отсутствия?

Кто-то взял трубку:

– Флойд?

– Грета?

– Это я. А ты где?

– В Париже. Не совсем понимаю, где именно. Пытаюсь выбраться на улицу Драгон.

– Флойд, мы беспокоились. Где ты был? Тебя искали весь день. – Голос звучал обескураженно и тревожно, а вовсе не зло.

– Я был занят, – ответил он, раздумывая, что означает «весь день».

Ведь Флойд отсутствовал гораздо дольше. А сколько времени прошло здесь?

– Был с Ожье, – добавил он.

– А где она теперь?

– Уехала.

– Надолго?

– Навсегда. Вряд ли я увижу ее снова.

Кажется, Грета отошла от телефона, а когда вернулась, что-то изменилось в ее голосе. Там появилось сочувствие – и понимание.

– Флойд, прости.

– Да все в порядке.

Неправда. Не все в порядке.

– Флойд, ты где? Я могу вызвать для тебя такси.

– Не стоит, мне нужно пройтись. Можно, я приду к тебе завтра утром?

– Да. Я все утро буду дома.

– Я пораньше. Хочу повидать Маргариту. У меня есть для нее кое-что.

– Она все еще надеется, что ты принесешь землянику, – печально сообщила Грета.

– До завтра.

– Флойд, подожди, не вешай трубку. Предложение насчет Америки в силе. У тебя ведь было время подумать?

– Да, ты права, у меня было время. И я подумал, что Америка – лучший выбор для тебя.

– Значит, ты решил?

– Да, решил.

Он повесил трубку и вышел из будки. Туман слегка рассеялся, открыв вид на улицу. Флойд узнал ее. Похоже, он движется в нужном направлении.

Он сунул руку в карман. Пакетик с земляникой лежал там, словно послание из сна, который не вмещается в реальный мир. Рядом лежал флакончик с УЛ.

Флойд подумал о гидросамолете, уносящем Грету в другую страну и в новую жизнь, ярче и насыщеннее той, что мог бы ей предложить частный сыщик и неудачливый музыкант по имени Венделл Флойд – даже если улетит вместе с ней в Америку. Подумал и о том, что Грета, оставшись в Париже ухаживать за Маргаритой, безнадежно упустит свой шанс.

Флойд вынул флакончик с УЛ и уронил на мостовую.

Затем раздавил его каблуком и ушел в туман.

Работая над этим романом, я почерпнул важные сведения в ряде книг. Создать правдоподобный «контрфактуальный» сценарий военных действий в мае 1940 года мне помог блестящий труд Джулиана Джексона «The Fall of France» («Oxford University Press», 2003). Автор полагает, что наступление немцев в Арденнах было бы легко сорвано, если бы союзники правильно оценили слабость противника в тот момент и приняли надлежащие меры.

Информацию о Париже я брал главным образом у Алистера Хорна, в «Seven Ages of Paris» («Macmillan», 2002). Полезной также оказалась книга Эдмунда Уайта «The Flвneur» («Bloomsbury», 2001). Тем не менее версии этого города в моем романе имеют лишь отдаленное сходство с реальностью. В некоторой степени мое воображение простимулировали книги Жоржа Сименона о комиссаре Мегрэ. Спасибо вам, глубокоуважаемый Жюль.

Поиск гравитационного излучения из космических источников продолжается и ныне, и ученые считают, что успех может быть достигнут в любой момент. Пионером в данной области является упоминаемый Маурией Скелсгард Джозеф Вебер, в 1960-х пытавшийся детектировать гравитационные волны, а сегодня такие исследования с помощью сверхчувствительных приборов ведет лейденская лаборатория GRAIL. Тем, кого интересует эта волнующая и спорная тема, я рекомендую книгу Марсии Бартусяк «Einstein’s Unfinished Symphony» («National Academies Press», 2000). Между прочим, один из учеников Вебера, Роберт Форвард, стал известным писателем-фантастом; в его произведениях содержится много познавательного о гравитации и экзотической материи.

Искусственно созданный вирус «А-музыка» – мой вымысел, но, сожалению, существует амузия, у которой есть аналог в лингвистике – афазия. Больной амузией теряет способность как сочинять мелодии, так и воспринимать их. Об этом явлении я прочел в увлекательной книге Гарольда Л. Клаванса «Toscanini Fumble» («Headline», 1990). Подобно «клиническим рассказам» Оливера Сакса, многие истории Клаванса выглядят более фантастическими, чем произведения профессиональных фантастов.

Весьма занимательная книга Саймона Сингха «The Code Book» («Fourth Estate», 2000) оказалась полезна для создания исторического фона. Из нее же я взял сведения о шифровальной машине «Энигма».

Общую информацию о современной Флойду музыке (не во всем совпадающую с информацией о музыке наших 1950-х) я почерпнул из книги Рональда Эткинса «Jazz: The Ultimate Guide» («Carlton», 1996) и великолепного приложения на пяти компакт-дисках к «Jazz: The Story of America Music» Кена Бернса («Sony», 2000). Серия компакт-дисков «Jazz in Paris» фирмы «Gitanes Jazz Production» также мне очень пригодилась.

За плодотворные дискуссии и помощь с ответами на глупые вопросы хочу поблагодарить Тони Баллантайна, Барбару Белла, Бернда Хендела, Питера Холло и Кристофера Приста. Считаю своим долгом добавить, что ошибки, которые могут обнаружиться в тексте, не на их совести, а целиком на моей.