Впрочем, появилась идея получше. Он обнаружил невдалеке жилье муравьев и сорвав стебелек травинки положил на муравейник, предварительно чуть облизав. Муравьи тут же атаковали травинку, поливая ее своей кислотой.

— Ну-с с богом… — пробормотал Олег и глубоко вздохнув, провел травинкой в ране, не сдержав вскрика от боли.

— Ты чего там делаешь, половец?! — среагировал на вскрик командир банды.

— Рану пытаюсь подлечить, чтобы не загнила…

— A-а… ну лечи, — поморщился все тот же людолов, сейчас жалея что нанес такую глубокую рану от которой новоиспеченный раб вполне мог загнуться подхватив горячку.

Но что поделать, не сдержался, больно хороша была та половчанка на странной лодке, а они уже духи знает сколько рыщут по степи…

Олег попробовал закрыть рану воспользовавшись старым индейским способом, который видел в кино, то есть позволить муравью-солдату укусить его жвалами, а потом оторвать ему тельце. Но увы, эти степные муравьи оказались слишком мелкими, а рана наоборот слишком большой.

— Может еще иголка есть? — спросил Куманов, понимая, что ему пойдут навстречу в вопросе поправки собственного здоровья, чтобы он в глазах покупателя не потерял сильно в цене, а то и вовсе не скопытился в дороге.

— Только такая…

Под смех своих сподручных, главарь достал из своего мешка устрашающих размеров ржавую иглу, какой шьют и чинят различные изделия из кожи или толстой ткани.

— Тогда уж стразу наконечником…

Предки будущих гастарбайтеров снова счастливо заржали.

— О! Вон у ручья кустарник с колючками!

Куманов беспрепятственно дошел до кустарника и отломал ветку с колючками. Длина их была вполне себе подходящей, где-то сантиметра три, кроме того они имели хорошую прочность. Вот только чтобы проделать дырочку для нитки, пришлось повозиться, загубив с десяток шипов, но получилось.

Людоловы с интересом наблюдали за манипуляциями, даже помогли с инструментом, дав ножичек и ту самую иглу для сверления дырочки.

Дальше было делом техники. Вырвать из своей головы волосок и пропитав его муравьиной кислотой вдеть в шип-иглу зашить себе рану. Благо у людоловов нашлось зеркальце… стеклянное, производства Сынтахстона. Скорее всего трофей.

Было дико больно, но Куманов шипя и матерясь, при этом обильно потея и едва подавляя дрожь в руках, наложил себе пять швов. Оставалось только надеяться, что заражения удалось избежать.

"Рэмбо… блин", — тяжело отдуваясь, подумал Олег.

Людоловы так впечатлились увиденным, что даже дали еще попить воды.

Второй раз на лошадь его грузить не стали, а привязав руки к общей веревке к которой уже были привязаны четверо пленников, погнали дальше куда-то на юг.

3

Бежать пришлось до самого вечера и встали на ночь у небольшого ручейка. Вот из него и напились. Людоловы даже расщедрились и кинули каждому по небольшому черствому сухарю лепешки, которую они размочив в воде, тут же съели.

После ужина, пленникам перевязали руки за спиной, таки образом, что до узлов никак не дотянуться и привязали вокруг дерева.

Олег хотел поговорить с товарищами по несчастью, прояснить некоторые моменты, но увы, при каждом движении щеки и без того ноющая рана давала о себе знать вспышкой боли, так что пришлось молчать.

Впрочем, четверка пленников так же не особо горела желанием общаться, не то что с ним, но даже между собой. Устали все до предела, ну и в будущем их не ждало ничего хорошего.

В вечерней прохладе, осень все-таки вступила в свои права, Олег стал соображать лучше, а потому понял, что четверка славян — беглые рабы, за которыми послали команду людоловов.

"Ох и несладко им придется", — посочувствовал мужикам Куманов, будучи наслышанным как наказывают беглецов.

Ночь прошла сложно. Мало того что ночью опустилась настоящая холодина, так еще одежда мокрая от пота сильно леденила. Уснуть как следствие не получилось. Только накатывала дрема, как его начинало трясти от холода.

"Сдохнем ведь… простудимся и загнемся… Неужели они этого не догоняют?! — изумлялся Олег. — Сами-то у костра греются… Сволочи".

Собственно так и получилось. Неизвестно, что тому виной, переохлаждение или рана, а может все вместе, но утром Олег почувствовал себя сильно хуже, а к обеду откровенно стал никакой и в какой-то момент просто упал и больше встать не смог.

Людоловы поняв, что к вечеру могут просто потерять пленника, за которого можно получить несколько монет, принялись за его лечение заключавшееся в горячем питье и чуть более усиленной кормежке. Так же его посадили на одну из вьючных лошадей, правда задом наперед, чтобы не возникло в воспаленном мозгу желания попробовать ускакать.

Куда и как долго ехали, Олег потерял счет времени, так как находился на границе жизни и смерти, но людоловы его к счастью не пускали в расход, видимо в надежде, что пленник все же оклемается. И в какой-то момент Куманов стал идти на поправку.

"Интересно, они хоть понимают, кого поймали? — призадумался он. — Скорее всего что нет, иначе и отношение было бы другим…"

Рассказывать, кто он есть такой, Олег тоже не спешил. Людоловы уже убедились в его беспомощности и в лучшем случае не поверят, что он тот самый великий и могучий черный шаман Куман-Ворон и наваляют за вранье. А в худшем, как раз таки поверят и получат награду, а ему придется пережить много мягко говоря неприятных часов и даже дней. У хана Батыя, получившего новое прозвище Беспощадный, наверняка найдутся хорошие палачи, что растянут "удовольствие" превратив ее для пленника в вечность.

Рана на щеке к большому облегчению Куманова не загноилась и зажила.

"Шрам правда остался еще тот, но… говорят что шрамы украшают мужчин", — попытался найти светлую сторону Олег.

Наконец через более чем неделю пути, они прибыли к месту назначения.

Впереди показались стены какого-то города.

— Где мы?

— Акраб.

Олег понятливо кивнул. Один из небольших саманных городков на "Невольничьем пути", что ведет в сердце Средней Азии, куда собственно и уходит большая часть всех невольников идущих с севера и запада.

"Правда в последние годы я этому потоку невольников сильно подгадил, — мысленно удовлетворенно улыбнулся Куманов. — Очень сильно! Рабовладельцы недосчитались больше десяти тысяч человек! Большая часть славянских невольников осела у меня в Вороньем княжестве, на юг шли только рабы с крайнего севера: пермь, печора, манси да ненцы. Разве что пару месяцев назад путь снова оживился, когда русские князья стали продавать булгар коих захватили в великом множестве".

Их провели в город и вскоре они оказались во дворе одного из домов. Пленников тут же опустили на колени.

Из дома вышел тучный киргизо-узбек и стал что-то орать на своем языке.