— Ваос!

— Да, мастер Доррин.

— Боюсь, нам придется работать без продыху, и не только сегодня, а целую восьмидневку, — заявляет Доррин.

Металла на ракеты хватит, хватило бы пороху.

— Ты возглавишь флот, Фидел, — объявляет Ания с победной улыбкой. Бородатый маг хмурится, переводя взгляд с нее на Керрила и обратно.

— Ты что, хочешь, чтобы я сразился с этим кораблем? С этим измышлением демонов?

— У него всего одно судно, а в твоем распоряжении будет дюжина прекрасно вооруженных военных шхун. И тебе даже не потребуется высаживаться. Просто используй свои способности и спали этот городишко.

— А если кузнец... пустится за нами в погоню?

— Ты потопишь его корабль, — спокойно заявляет Керрил. — Сам же говорил на Совете, что, будь ты командующим, поступил бы именно так. Вот и командуй.

— Хорошо. Но мне понадобится несколько помощников. Из числа магов.

— Выбирай, кого сочтешь нужным.

Фидел поджимает губы, потом склоняет голову.

— Я могу идти?

— Ступай.

— Проклятый дождь, — бормочет, потирая лоб, Высший Маг, когда за бородачом закрывается дверь. — У меня от него голова раскалывается.

Рыжеволосая волшебница садится за стол, бросает взгляд на ничего не показывающее сейчас зеркало и улыбается.

— Тебе и правда безразлично, одержим ли мы победу? — спрашивает Керрил.

— С чего ты взял?

— Каждый из твоих сторонников получил должность на флоте. Нечто подобное описано в книге Хартора.

— Ты так сведущ в истории... Это внушает к тебе еще большую симпатию.

— В случае победы они будут обязаны тебе... — начинает Высший Маг, трогая амулет.

— Они обязаны тебе, Высший Маг.

— Как это мило с твой стороны, Ания! Я признателен за любезность, но все-таки хочу, чтобы ты меня выслушала. Могу я просить тебя хотя бы об этом?

Ания улыбается, но только губами.

— Так вот, если мы уничтожим или одолеем этого Черного строителя волшебных судов, все окажутся в долгу перед тобой. Но если этот загадочный Черный окажется столь же великим, каким был, скажем, Креслин, никого, кто мог бы бросить тебе вызов, попросту не останется в живых. И, — добавляет он с кислой миной, — никто не захочет принять амулет по меньшей мере лет десять, пока не поблекнут воспоминания о катастрофе. Ты весьма проницательна, дорогая Ания. И уж конечно... — Керрил выдерживает паузу. — Если они потерпят поражение, но все же вернутся, я отправлюсь следом за Стиролом.

— В таком случае почему ты принял мое предложение?

— А почему бы и нет? Вся жизнь — это азартная игра. Причем я, как, кстати, и покойный Стирол, подозреваю, что эта затея с нападением обречена на провал.

— Вот как? И при этом отправляешь флот?

— Так ведь я могу и ошибиться, — улыбается Керрил.

— Можешь.

Улыбнувшись в ответ, Ания встает и шагает к нему, подставляя губы для поцелуя.

Когда в тусклом свете молот и наковальня начинают сливаться воедино, Доррин откладывает молот на полку, кладет очередную заготовку корпуса ракеты на огнеупорный кирпич и утирает лоб.

— Что с тобой, мастер Доррин? — спрашивает Рик.

— Просто устал. Ты можешь подмести здесь и затушить горн?

— Конечно.

Тяжело ступая, Доррин направляется к каменной душевой.

Кривясь от запаха собственного пота, он раздевается и пускает воду. Вода оказывается не теплой и даже не прохладной, а по-настоящему холодной. Юноша поскорее заворачивает кран, намыливается привезенным Лидрал из последней поездки в Край Земли мылом и, зябко ежась, споласкивается. Прежде чем ему удается почувствовать себя чистым эту процедуру приходится повторить несколько раз.

С полотенцем на бедрах он заходит в спальню.

— Как ты? — спрашивает Лидрал, читающая его рукопись в свете поставленной на придвинутый к кровати столик лампы.

— Замерз... устал... — бормочет юноша, бросая вещи на полку в углу.

— Просто поразительно, как здорово ты тут все объяснил, — говорит Лидрал, складывая рукопись на место, в шкатулку.

— А я думал, ты прочла все это еще давно, когда переписывала вместе с Петрой, — отзывается Доррин, с трудом отводя взгляд от ее обнаженных плеч.

— Тогда я прочла только ту часть, которую переписывала сама. К тому же у меня совершенно не было времени подумать о прочитанном.

Он ныряет под одеяло и только сейчас по-настоящему понимает, насколько он утомлен.

— Устал?

— Делал корпуса для тяжелых ракет.

— Когда ты выведешь «Черный Молот» в море?

— Думаю, завтра-послезавтра. Но в любом случае не раньше, чем мы увидим Белых. Нет смысла тратить попусту ни время, ни уголь.

— Доррин...

Юноша оборачивается.

— Обними меня... пожалуйста. — Лидрал скользит в его объятия, и его руки ощущают ее нежную кожу.

— Ты думаешь... что это разумно? Не рано? Я хочу сказать... — он отчаянно желает ее, однако боится, как бы сближение не пробудило вновь страшные воспоминания.

— Какое там «рано»... скорее, поздно, — ее ладони гладят его мокрые волосы, губы ласкают щеки, убирая слезы. Его руки гладят ее спину и скользят по гладкой коже бедер...

Лампа мигает на слабом ветру, шевелящем верхний листок рукописи в оставшейся незакрытой шкатулке.

— Мне недоставало тебя, — шепчет она. — Обними меня снова...

Он сжимает Лидрал в объятиях, вдыхая запах тонких, шелковистых волос и касаясь губами ее щеки.

Остановив фургон у причала напротив «Черного Алмаза», Доррин спрыгивает на землю и, подложив тормозные башмаки под железные ободья колес, откидывает борт. Внутри находится грубая клеть с дюжиной тяжелых ракет, способных — как, во всяком случае, полагает Доррин — пробивать борта кораблей.

— Еще ракеты? — спрашивает Кил, подходя к фургону.

— Да, тяжелые.

— На горизонте парус! — сообщает Тирел.

— Выяснили, чей?

— Пока нет.

Доррин потирает лоб — одна мысль об использовании проклятых ракет вызывает у него головную боль.

— Ладно. Разожги топку. Большого жара не надо, только чтобы поддерживать пар.

— Яррл придет? — спрашивает Тирел.

— Нет. Если со мной, неровен час, случится неладное, должен остаться хоть кто-то, способный построить еще один корабль.