привести к Москве или в которые города розослати или которую пеню или казнь над ним учините, и нам за тех людей стояти друг за друга всем заодно, единомышленно и их не выдавати, покаместа Бог наш даст на Московское государство государя и через се кресное цолованье не измените никому, ни в чем, никоторыми делами, никоторою хитростию. А кто не начнет по сей записи креста целовать или, крест целовав, не начнет так делати, как в. сей записи писано, и не будет на том милость Божия и пречистой Богородицы и всех святых, и будет тот человек проклят в сем веке и в будущем.

Я, имя рек, целую сей святой животворящий крест Господень на том на всем, как в сей записи писано.

ГРАМОТА ИЗ ЯРОСЛАВЛЯ В КАЗАНЬ

ВЕСНА 1611 ГОДА

(Из кн. «Древние государственные грамоты, собранные в Пермской губернии В. Верхом». СПб., 1821. С. XXIV)

В царствующий преславный град Казань великому господину отцам отцу святейшему митрополиту Ефрему Казанскому, Астраханскому и господам архимандритам, и игуменам, и всему Освященному собору, и боярам, и воеводам, и дворянам, и дьякам, и детям боярским, и всяким служилым людям, и посадским лучшим, и средним, и всем православным христьянам из Ярославля архимандриты и игумены, и весь Освященный собор, и воеводы, и дворяне, и дети боярские, и всякие служилые люди, и земские, и целовальники, и все посадские жилецкие люди, и уездные, и все православные христьяне челом бьют.

В нынешнем, во 119 (1611) году, в великий пост приезжали из Казани казанцы и здешних городов люди, которые ездили в Казань торговать, и, видя то, что из всех городов ратные люди меж себя обослався, учиня совет и укрепясь крестным целованием, пошли под Москву на польских и литовских людей за православную веру стояти и битиш с ними до смерти, из-за того что они государством завладели. И сказывали нам те приезжие люди из Казани, что вам ничего того не ведомо, потому что Казань от Москвы место дальнее, и мы вам не от одного Ярославля пишем, а объявляем всем, всему миру, что здесь делается. А самим вам ведомо, как по грехам московских людей обманули: поляки заявили, будто королевича хотят дати, и крест на том под Москвою целовали, а московские люди крест же целовали и записьми укреплялись. А они, злые и безбожные, нечестиво обманув крестным целованием, московским городом завладели. А всех больше московские люди поверили злодеям и еретикам, вредителям кресту, горшее неверных Михаилу Салтыкову с сыном Иваном да Федору Андронову с товарищами. Для уделов решили православную веру попрать. Умыслили, чтобы на Москве и во всех городах королю крест целовать, якобы отец с сыном нераздельны. И хотел король со всеми людьми придти к Москве, а бояр прельстил для уделов, а иные боятся, а людей всех служилых с Москвы разослали. И Господь на нас еще не до конца прогневался, отцам отец святитель боголюбивый великий господин святейший патриарх Ермоген Московский и всея Руси встал за православную веру несумненно и, не боясь смерти, услышав то от еретиков, от Михаила Глебова с товарищам, и литовских людей, призвав всех православных христьян, говорил и крепил за православную веру всем велел стояти и померети, а еретиков при всех людях обличал. И в городы патриарх приказывал, чтобы за православную веру стали, а кто умрет, будет новым страстотерпцем. И то все слыша от патриарха и видя своими очами, города всё сбослались и пошли к Москве. А вам всем ведомо, о чем был договор. Поляки же в Москву вошли, ключи взяли, казной завладели, в Литву отдали, вооружились, а московских бедных людей учинили в работу. Король под Смоленском бьет, изоружился, кровь проливает, послов засадил, русских людей ведут в полон в Литву, их родные пытаются их выкупить, но их грабят. Царя Василия с братьями и женами взяли в Литву и хвалятся, что Москву взяли.

И за то всем православным христьянам время встати и померети. Крепко стоят смоленские сидельцы архиепископ и боярин М. Б. Шеин. На Рязани П. П. Ляпунов с заречными городами за православную веру встали и с городами ссылаются. В Ярославль — с воеводой И. Н. Волынским, на Вологду — с головою И. Толстым — 500 человек, они поворотились и присоединяются, из-под Новгорода — астраханский стрелец Тимофей Шаров наряд изготовил: пушечные запасы, 5 волокуш, 5 пищалей полковых, 2 тысячи копий. В четверг первая посылка в Переславль, там встретили с образами, дали кормов. 1 марта Волынский был у Ростова. В Ярославле мы крепко укрепились. С Рязани — П. П. Ляпунов с рязанцы и северой (северянами). Из Мурома — окольничий князь В. Ф. Мосальский, из Нижнего — воевода князь А. А. Репнин, из Суздаля и Владимира — А. Измайлов и А. Просовецкий, из-под Пскова — казаки волжские, с Вологды и Поморья — воевода Ф. Нащокин, с Романова — воевода В. Р. Пронский и князь Ф. Козловский, из Галича — воевода П. И. Мансуров, с Костромы — князь Ф. И. Волконский.

ГРАМОТА ПАТРИАРХА ГЕРМОГЕНА В НИЖНИЙ НОВГОРОД ОТ АВГУСТА 1611 ГОДА

(Из кн. П. Г. Васенко «Начало династии Романовых». СПб., 1912. С. 236)

Благословение архимандритам и игуменам, и протопопам, и всему Святому собору, и воеводам, и дьякам, и дворянам, и детям боярским, и всему миру от патриарха Ермогена Московского и всея Руси, мир вам и прощение и разрешение. Да писать бы вам из Нижнего в Казань к митрополиту Ефрему да к казацкому войску, чтоб они стояли крепко о вере и боярам бы говорили и атаманам бесстрашно, чтоб они отнюдь на царство проклятого Маринки паньина сына не благословляли, и на Вологду к властям пишите же, так же бы писали в полки, да и к Рязанскому владыке пишите же, чтоб в полки так же писали к боярам учительную грамоту, чтоб уняли грабежи, корчму и имели бы чистоту душевную и промышляли б, как реклись, души свои положить за Пречистый дом и за чудотворцову веру, так бы и совершили. Да и во все города пишите, чтоб из городов писали в полки к боярам и атаманам, что отнюдь Маринкин на царство не надобен, проклят от Святого собору и от нас.

Да те бы вам грамоты с городов собрата к себе в Нижний Новгород прислата в полки к боярам и атаманам, а прислата прежних же, коих присылали ко мне с советными челобитными, бесстрашных людей свияжанина Родиона Моисеева да Ратмана Пахомова, а им бы в полках говорит бесстрашно, что проклятый отнюдь не надобен, а хотя