– А почему так?

– Так Живой правду говорил, – пояснил Рафик. – Отселяются они. А на новые земли всегда идут молодые, энергичные и борзые. Там у них практикуется ограничение рождаемости из-за перенаселенности, так что смотри в оба, теперь свободы много, а почти каждая ребенка хочет. Еще неизвестно, нужно ли тебе такое счастье, а ребеночек уже энергично агукает, и родственники смотрят неприязненным взглядом. Земли теперь много, скоро наступит пора свадеб. Потом еще натащат оружия, подгонят пару тысяч приятелей и выведут они соседей, к гадалке не ходи.

– Мне как-то этих людоедов не жалко, – спокойно ответил Доцент. – Не просто каннибалы, еще и оборотни в придачу.

– Э… – поперхнулся Рафик.

– В чем дело, Безногий? – резко спросил Доцент. – Начали говорить, давай договаривай.

– Ну, я даже не знаю… стоит ли. Может, прав Леха, когда некоторые темы старательно замалчивает.

– Да поздно уже назад отыгрывать. Удивляй.

– Ты что, сразу не въехал? – изумленно спросил Рафик. – Вспомни, как Живой сделал удивленные глаза и сказал: «Да ты что, какие еще крысы? Мы к ним отношения не имеем!» Так действительно не имеют. Ножи вспомни.

Доцент долго молчал, глядя в сторону берега.

– Хорошо меня купили, – сказал он, наконец, с усмешкой, – правильно говорят, положи то, что хочешь спрятать, на самом видном месте. Не только на тех черных ножах, что Живой притащил, а у каждого, кого мы видели, на ноже были рисунок и надпись. Я сейчас насчитал по памяти десять разных. А вот у Алексея рисунка нет, точно помню, а он у них за большую шишку. Это как?

– А я тоже не знаю, – поделился Рафик. – Что-то с ним сильно непонятно, а он не рассказывает. И надписи я читать не умею, но это как раз не заклинания. А что-то вроде паспортных данных: имя, фамилия, прописка. Чужой нож никогда не возьмут без разрешения. Да ты не бери в голову, – он повернулся к другу, – они действительно не крысы. – Слушай, а что это там? – показал он в сторону реки.

– Дерево вроде плывет, – прищурился Доцент.

– Еще не хватает напороться, – осторожно меняя курс, сказал Рафик. – Даже не классические вервольфы из киношки. Две полные Луны спокойно рядом на палубе просидели, а Черепаха у меня в доме всю зиму прожила. Если не видел – она с цепочкой серебряной на шее ходит. Люди как люди, с двумя серьезными прибабахами: немедленно и прямо на месте, без суда и адвокатов с прокурором, людоедов убивать и насильников тоже. По мне так благое дело. А что касается оборотничества, так мы тоже меченые. Знаешь, что он моей Ленке сказал? – «А с чего вы взяли, что являетесь людьми?» И ведь прав. Раньше один только по воде ходил аки посуху, а ты тоже в свое время умудрился. Меня изрядно впечатлило при виде этого зрелища. Так что нечего особо от других кривиться, если сами годимся только в цирке выступать. Ну, мне еще в саперы запросто. А ты подумай над этим серьезно, пока еще есть время отвалить в сторону. Ты им ничего не должен, скажешь «извините, ребята» и живи, как хочешь… Неволить не станут. Еще небось отговаривали.

Из люка вылезли на палубу двое. Торопыга сел, позевывая, у пулемета, Кузнец похлопал Рафика по плечу и встал на его место.

– Вахту принял, – бодро провозгласил он. – На горизонте ничего не наблюдается, окромя воды, и это радостно. – Потом посмотрел внимательно на Рафика и Доцента и спросил – А чего у вас такие грустные рожи? Радоваться надо – домой идем. Все могло кончиться гораздо хуже. Я, честно, не слишком в эти сказки верил – про переселение и живущих в Диком поле. Мало, что ли, всякого разного болтают? А не врали наши напарнички. Пока вы решали глобальные проблемы с Живым, я прогулялся по поселку.

– И какие впечатления? – заинтересованно спросил Доцент.

– Масса. По-хорошему, с вас за информацию неплохо бы деньжат срубить, но я человек добрый, и, по старой памяти, пользуйтесь бесплатно. Кузнец перехватил поудобнее штурвал и стал рассказывать: – Во-первых, все они разбиты на пятерки и десятки. Те, что с острова, еще туда-сюда, Живой хоть какое понятие имеет, а остальные, те, что на плотах приплыли, – он задумался, подыскивая нужное слово, – бардак какой-то. Нет, с дисциплиной у них полный порядок, и стрелять вроде умеют, но именно что бардак. Чего только у них нет! Калибры лучше для всех одни и вооружение стандартное, а то ружья охотничьи и копья с луками таскают, да и тесаки эти здоровые с саблями. Может, и стоящее дело – с лошади на скаку рубать, но там кругом деревья понатыканы. Еще неплохо бы иметь взвод с тяжелыми минометами и пулеметный взвод. Два восьмидесятидвухмиллиметровых миномета я точно видел, только они их с плотов сгружали, а мины в полном отсутствии. Где-то, видать, по дороге изрядно повеселились.

Кстати, насчет веселья. Вы то, что Живой говорит, внимательно слушайте и поправку делайте. Он не врет, но всего не выкладывает. Как там он выразился – «договорились про границу». Ага! – саркастически сказал Кузнец. – Видел я, как они договорились. Там телеги подъезжали, заваленные оружием и всяким барахлом. Ясное дело, точно не посчитаешь, но покойников они навалили кучу. Очень, я бы сказал, большую кучу. Тут же толком не поймешь, сколько в домах раньше жило, но три-четыре сотни точно наберется. Теперь ни одного жильца не осталось. Так минимум еще один такой поселок они пограбили на совесть. Серьезные люди, лучше не связываться, – убедительно покачал он головой, задумчиво глядя вдаль и словно заново переживая увиденное. Потом как бы стряхнул видение и продолжил: – Во-вторых, зверюги эти по лагерю бродят. Ну, кошку с волками мы уже видели и убедились, на что они способны, но там была парочка очень больших экземпляров. Лев и медведь. Наши, земные, им в подметки не годятся. Те огромные, килограммов за триста весу в них будет, не меньше. И поменьше тоже были. Волков несколько, парочка леопардов и что-то страшно похожее на гориллу, только, – он помялся, – поизящнее, что ли. Зато когти на руках – мама не горюй, а за спиной рюкзак. Явно соображает, как жизнь себе облегчить. Не шимпанзе тебе какой… Я теперь без вопросов верю и в жизнь в Диком поле, и в переселение. Они все явно жили севернее, по одежде видно. Этих на плотах прибыло не меньше двух сотен, и тех, что на острове, тоже три сотни наберется. Все молодые, больше привычные из луков стрелять. Очень характерная мускулатура. Стволы для них редкость и ценность. Дружелюбные – пожрать дали, к костру без вопросов пустили. Водку на каких-то травах пили, лучше городской, а с самогоном и не сравнить. У них там танцы с песнями были по поводу встречи. Сидел, прислушивался – ничего не понял. К братьям-славянам не имеют никакого отношения. По-английски тоже не говорят. Если выросли здесь, ничего удивительного – на фиг им американское наречие…

– А вывод? – спросил Рафик, не дождавшись продолжения.

– Вывод очень простой. Если в поселках есть еще такие камушки, тот, кто вовремя подсуетится и торговлю наладит с Зоной, очень обеспеченным человеком будет. Маяки они поставили, теперь все вокруг им принадлежит. Жаль, что я к купеческому делу совершенно не приспособлен. Зато, – после паузы добавил он, – я очень хорошо умею добывать Вещи. Только их еще надо уметь продать. Лучше бы вы пошли отдыхать, чтобы потом разбойничков не прощелкали. Очень обидно будет…