Некоторые стали хлопать Ульрика по плечу. Одним из них был Маг. Даже сейчас, опьяненные метом и красивыми словами, большинство мужчин старались держаться от принца подальше.

Ульрик испуганно поглядел на отца. Его трон стоял на небольшом деревянном возвышении, чтобы пирующие могли его хорошо видеть. Но слишком многие размахивали руками. Некоторые воины принялись танцевать, подзадоривая друг друга тем, кто выше подпрыгнет.

Ламби спустился со стола и протолкался к сыну короля.

— Идем, отец хочет видеть тебя. Думаю, мы можем предоставить наших гуляк самим себе.

Герцог обменялся быстрым взглядом с Магом. Отмеченный клеймом воин кивнул. Он позаботится о том, чтобы настроение в пиршественном зале не стало слишком разгульным.

— Хальгарда пойдет с нами, — решил Ульрик.

Ламби поднял брови. Сквозь кратеры его ноздрей вырвалось сопение.

— Ты ведь не думаешь, что я оставлю ее среди оравы пьяных воинов?

— Может быть, на улице…

— Я что, кобыла на ярмарке? — раздраженно вмешалась в разговор Хальгарда. — Я сама могу за себя постоять! Идите уже, обсудите войну. Я буду ждать в нашей комнате. — Взгляд ее потеплел. — Спасибо, — прошептала она. — Что бы ни случилось, воспоминания об озере Отраженных Облаков будут согревать меня целую зиму.

Она плотнее закуталась в зеленый плащ и с гордо поднятой головой проследовала сквозь ряды пирующих воинов. И они расступались перед ней, словно воды перед носом большого корабля, входящего во фьорд.

— Она станет хорошей королевой, — с уважением произнес Ламби. — Если бы у меня был нос, я бы за ней поухаживал.

Ульрик недоверчиво поглядел на бородатого воина.

— Ты что, не боишься нежити? — холодно поинтересовался он.

— Нет, если она такая красивая, как твоя девочка. Но сейчас не время для разговоров о бабах. Идем!

Герцог провел принца за трон, а оттуда в небольшую комнату, где Альфадас иногда обедал с приближенными и обсуждал доклады разведчиков. Ульрик знал, что отцу не нравились пиршественные залы Фьордландии, с их открытыми жаровнями и вульгарными пирующими. Когда они оставались одни, отец любил вспоминать о дворцах и праздниках эльфов. О магии, о чудесных одеждах, о женщинах, красивых и холодных, точно колдовское сияние, пляшущее в небе Фьордландии зимними ночами…

Первой, кого Ульрик увидел, когда открылась дверь в комнату за троном, была Сильвина. Она стояла у самой двери, несколько в стороне от стола, над которым склонились остальные присутствующие. Ее волчьи глаза не выражали чувств, несмотря на то что на губах играла легкая улыбка. Ребенком принц всегда восхищался ею. Эльфийка Сильвина была для него воплощением сказки. Но заменить потерянную мать она не могла и не хотела. Позднее он понял, насколько наивно было ожидать материнской ласки от женщины, которая оставила с волками собственного ребенка, чтобы быть с его отцом. А с тех пор, как Хальгарда открыла ему глаза на то, кто такая на самом деле Кадлин, Ульрик заподозрил, что Сильвина имеет какое-то отношение к исчезновению матери. Он помнил, что эльфийка тоже уходила в горы на поиски Аслы и Кадлин.

— Хорошо, что ты наконец вернулся, мой мальчик! — Отец отошел от стола и тепло обнял его. — Ты только посмотри, кто пришел.

Теперь все подняли взгляды от карт. Собрались Эйрик, Бьорн и еще полдюжины командиров. Но Ульрик проигнорировал их. Он смотрел только на эльфийку с короткими светлыми волосами, из-за плеч которой торчали рукоятки двух мечей. Она улыбнулась.

— Как вижу, мальчик вырос и превратился в статного мужчину.

В ту зиму, когда его мать предпочла вести в безопасное место обоз с беженцами, а не искать его, когда отец сражался в другом мире против превосходящих по численности троллей, именно она пришла, чтобы спасти его. Вопреки голосу рассудка она ворвалась одна в лагерь троллей, забрала его и Хальгарду, прежде чем они замерзли и до того, как с ними произошло нечто худшее. Она и Кровь, большая черная охотничья собака его отца…

— Йильвина, — сипло произнес он. — Рад видеть тебя.

— Прежде чем вы броситесь друг другу на шею и начнете мучить всех нас старыми героическими историями, может быть, твой отец посвятит тебя в наши планы? — встрял Ламби и подтолкнул принца к столу с картами.

Ульрик поглядел на карту страны, нанесенную на свежий пергамент. Ему потребовался миг, чтобы сориентироваться. На листе были обозначены земли, расположенные далеко на севере. Эта карта была подробнее любой другой, которую он видел до сих пор. На нее были медными чернилами нанесены горы и фьорды. Здесь были даже указания течений и глубоководья. У самого северного фьорда, чей рукав глубоко вгрызался в неприступные горы, на карту было несколько исправлений. Сделаны они были черными чернилами.

— Кто это нарисовал? — озадаченно спросил Ульрик. — Почему я никогда не видел этой карты?

— Ее принесла Йильвина. А нарисовали ее наши эльфийские друзья. Один из их разведчиков провел целый месяц здесь, у фьорда, наблюдая за Нахтцинной. Сейчас мы знаем все о главной крепости троллей.

— Фингайн, я полагаю.

Йильвина бросила на него быстрый взгляд.

— А ты неплохо информирован, Ульрик Альфадассон. Впрочем, был он здесь два года назад. Он должен был разведать, каковы возможности атаки на Нахтцинну. Тогда Элодрин размышлял над тем, чтобы убить Оргрима и лишить троллей лучшего полководца. Но то, что ты знаешь о Фингайне… Я впечатлена.

Ульрик отмахнулся. Его рассердило то, что у эльфов карты Фьордландии и северных гор лучше, чем у отца, который, как бы там ни было, король этой страны!

— Я здесь по поручению князя Элодрина из Альвемера. Он просит у твоего отца поддержки для нападения на Нахтцинну. Ваша задача заключается в том, чтобы выманить из скальной крепости гарнизон и завязать бой на несколько часов. Тем временем Элодрин с горсткой тщательно отобранных воинов ворвется в Нахтцинну и высадит свой флот в бухте. После этого мы нападем со спины на троллей, которые будут сражаться против вас.

— Почему вы переносите войну с троллями в наш мир? — спросил Ульрик. — Почему мы должны…

— Мы тоже живем в состоянии войны с убийцами твоей матери! И как раз тебе не следовало бы забывать о том, какое зло они нам причинили! — сердито перебил отец. — Клянусь всеми богами! Неужели ты забыл, как они свирепствовали? Все эти сожженные города и деревни… Теперь мы наконец отплатим им за все!

Ульрик поглядел в лицо отцу. Ярость выжгла Альфадаса изнутри. Он постарел за последние месяцы. И так никогда и не сумел смириться с тем, что герцог Нахтцинны ушел от него.

— Когда мы победим, то сможем заставить троллей заключить мирный договор с нашим народом, — уже спокойнее произнес король. — Это должен быть мир, основывающийся на силе, иначе бестии не примут его. Когда мы подожжем пещеру их герцога, они поймут, что с нами нужно считаться!