Спустя еще лет пять-шесть другая встреча с Семеном Михайловичем Буденным произошла на Всеармейском совещании военных автомобилистов в 1961 году, которое проводил генерал-полковник Смирнов, бывший тогда первым заместителем начальника Центрального автотракторного управления Минобороны СССР. Тогда я, после того как после операции на щитовидной железе был признан по состоянию здоровья негодным к службе в ВДВ, занимал должность начальника автослужбы 38-й общевойсковой армии Прикарпатского военного округа и впервые был участником такого совещания. Тогда служба наша, возглавляемая часто болеющим генералом И. Т. Коровниковым, была, мягко говоря, не фаворитом в Вооруженных Силах, и совещание это А. Т. Смирнов, наверное, и организовал, чтобы изменить ситуацию. Может, именно поэтому в работе форума крупных организаторов нашей службы принимали участие Маршалы Советского Союза С. М. Буденный и И. X. Баграмян, генералы армии А. С. Жадов и Д. Д. Лелюшенко. Известность и популярность маршала Буденного были такими, что пробиться к нему во время перерывов, когда Семен Михайлович не сидел за столом президиума, было очень непросто. Позвольте здесь мне привести фрагмент из книги генерал-полковника А. Т. Смирнова «50 лет в Автобронетанковой службе Министерства обороны», руководителя этого совещания:

«Сбор проходил организованно. Выступали представители видов Вооруженных Сил, округов и флотов и высказывали деловые предложения по улучшению работы службы. Один из выступающих высказал мнение, что автомобиль сейчас обеспечивает маневр войск, как раньше обеспечивала его конница, что мы — автомобилисты — являемся преемниками и учениками славных конников, все лошадиные силы теперь в моторах наших машин. Зал разразился аплодисментами, а С. М. Буденный встал и несколько раз поклонился, и я увидел на его глазах несколько слезинок умиления и благодарности».

Хочу добавить к этому и то, что, кроме приведенного в книге, запомнилось мне. Этим выступающим был начальник автослужбы Северной группы войск (Польша) полковник Золотов. В заключение своего выступления он попросил маршала, поскольку сейчас почти все «лошадиные силы» заключены в моторах автомобилей», взять под свое Маршальское крыло нашу автомобильную службу. Конечно, это не могло не растрогать маршала, тем более, что ему тогда было под 80 лет! Так вот, во время перерывов каждому хотелось хоть прикоснуться к этому любимому всем нашим народом человеку, и каждому, кто протискивался к нему, он пожимал руку и говорил какие-то слова. Когда и мне удалось оказаться напротив маршала, он, прищурив свои добрые глаза и протягивая для пожатия руку, вдруг сказал: «Ну, как, полковник здоровье? Без аппендикса-то легче?» Мое удивление, наверное, было таким неподдельным, что Семен Михайлович, широко улыбаясь в совсем уже побелевшие, но такие же, как всегда, пышные усы, добавил: «Многое еще помню, хоть и постарел!» Наверное, и какая-то искорка гордости вспыхнула за то, что помнит меня прославленный Маршал, ставший дважды, а затем и трижды Героем значительно позднее. Многие из нас удивлялись, почему эти почетные награды приходили к нему так поздно.

Маршал Советского Союза Буденный С. М.,1968 г.

Член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, член Президиума Верховного Совета Советского Союза, он долгие годы входил в состав президиума ЦК ДОСААФ.

Во время моих последних лет службы в Харькове начальником военной кафедры Автодорожного института эта кафедра неоднократно признавалась лучшей в Украине по военно-патриотическому воспитанию молодежи. Мне дважды присуждали Почетный знак ДОСААФ СССР, и оба раза удостоверение к этим знакам было подписано прославленным Маршалом Семеном Михайловичем Буденным, что, поймет читатель, для меня имело особое значение. Трижды Герой Советского Союза, кавалер 7 орденов Ленина, 6 орденов Красного Знамени, ордена Суворова I степени, многочисленных других наград СССР и многих иностранных государств, трижды награжденный Почетным революционным оружием, Маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный умер на 91 году жизни 26 октября 1973 года и похоронен в Москве на Красной площади. Теперь, когда мне самому уже 91, думаю: мог бы и Семен Михайлович пожить еще хотя бы с десяток лет.

Памятных встреч у меня за всю мою 40-летнюю армейскую службу было немало. В этой главе я коснусь лишь очень известных людей.

Одна из таких встреч, еще тоже в Лейпциге — с Маршалом Победы, как теперь принято его называть, Георгием Константиновичем Жуковым. Не буду говорить о том, что этот, в общем-то, вполне заслуженный эпитет — Маршал Победы — во-первых, в последние годы тиражируется для того, чтобы поставить на второй или даже более дальний план заслуги Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина в достижении Победы. А во-вторых, я бы не стал сейчас отстранять от группы Маршалов Победы тоже выдающегося полководца, Маршала Советского Союза Константина Константиновича Рокоссовского, командовавшего Парадом Победы в Москве в 1945 году. Жаль, у меня не было личных встреч с ним, хотя бывал он в нашем штрафбате под Жлобином в декабре 1943 года, буквально за два дня до моего прибытия в батальон. Много я слышал восторженных слов о нем тех, кому довелось хоть очень коротко бывать под его обаянием. Я сам более года воевал на 1-м Белорусском фронте, которым командовал Константин Рокоссовский, горжусь тем, что был участником знаменитой операции «Багратион» или «Битвы за Белоруссию». Все мы тогда ощущали и его особенное воинское мастерство, и его заботу о подчиненных, и в частности, о штрафниках. Но, к сожалению, личных встреч у меня с этим выдающимися военачальником, не случилось.

Маршала Жукова я видел близко в период, когда он, будучи главнокомандующим ГСОВГ (Группы советских оккупационных войск в Германии), приезжал в Лейпциг ранней весной 1946 года на оленью охоту. Я тогда еще был заместителем командира батальона охраны Лейпцигской комендатуры, и мне было поручено организовать охрану охотничьего участка, где находилось место стоянки машин маршала Жукова и сопровождавших его лиц.

Видел я маршала метров с 10–15. Он оказался вовсе не великаном, каким я его себе представлял, а среднего роста, крепким, кряжистым, плотным и, вместе с тем, довольно подвижным. Одет он был не в маршальскую форму, а в кожаную куртку, брюки и, кажется, в обычные армейские сапоги. На голове — тоже кожаная, но то ли кепка, то ли какая-то не форменная фуражка несколько необычной формы, напоминающая картуз. Сам процесс охоты, загона и отстрела зверя проходил не на наших глазах, а невдалеке от места, где стоял охраняемый нами автомобиль маршала. Мы только слышали несколько выстрелов. Вскоре все собрались на той же площадке, где стояли машины. Офицеры — удачливые участники охоты — приволокли сюда двух убитых ими оленей. Один из заядлых охотников, мой комбат, майор Леонид Милыптейн подошел к расстроенному маршалу и что-то ему сказал. Тот, как-то набычившись, посмотрел на него. И вдруг громко, четко (так, что и мы все слышали), крепко по-русски, сочно, но не длинно, хотя вовсе не зло, но достаточно «ненормативно» выругался. И в дополнение сказал запомнившуюся мне фразу: «Я не на мясозаготовки приехал, а на охоту!» Острые русские слова, вырвавшиеся из уст Георгия Константиновича, были, как бы это сказать, будто привычно произнесенными и свидетельствовали о том, что маршал в некоторые, особо острые моменты, видимо, не очень избегал таких выражений. Это заметно отличало Георгия Константиновича от Рокоссовского. Кстати, говорят, когда Жуков, бывший в прошлом в подчинении Рокоссовского, в ситуации, когда уже был во время Отечественной войны старшим по должности, в телефонном разговоре с Рокоссовским позволил себе проявить подобную фразеологию, Рокоссовский на это среагировал просто: он прямо заявил Жукову, что, если тот позволит себе еще раз такой тон разговора, Рокоссовский просто положит трубку телефона. И Георгий Константинович извинился.