Аттила с детства учился ездить верхом, владеть луком и кинжалом. У него была большая голова, заостренный подбородок, выступающие скулы, крупный и длинный нос, вероятно, каштановые волосы, вы-крашенные в рыжий цвет. По словам современников, он был небольшого роста – не более метра шестидесяти сантиметров. Щеки его, на которых не было шрамов (воины иных народов тогда специально делали уродливые шрамы для устрашения противника в битвах), покрывала редкая растительность. Аттила имел узкую клинообразную бороду, у него были черные и весьма проницательные глаза. Весь его облик свидетельствовал скорее об уме, нежели о первобытной дикости. В детстве он освоил азы латыни, а затем стал изучать и греческий язык. В его судьбе чрезвычайно важную роль сыграл юный аристократ Аэций, которого римляне в 405 г. прислали в ставку к гуннам.

Там Аэций и познакомился с Аттилой. Они оба прониклись друг к другу симпатией. Аэций и вызвал учителя латыни для гунна, а затем приобщил его к изучению греческого языка. Итогом этого пребывания Аэция стал союз между гуннами Роаса и Феодосием II. Император Востока платил гуннам по 350 фунтов золота в год.

Портрет Аттилы

Следует добавить, что вскоре и сам Аттила будет отправлен в Рим – к двору императора Западной Римской империи Гонория, где оказался в положении то ли «почетного заложника», то ли посла-посредника, то ли просто в роли принца варварского народа. М. Бувье-Ажан в книге «Аттила» пишет… И вот Аттила – при дворе Гонория, то в Риме, то в Равенне. Какая перемена! Он видит роскошь, разврат, пороки и интриги. С ним обходятся как с юным принцем, каким он, в сущности, и был, каким его воспринимали эти «римляне», все больше полагавшиеся на «суверенных» и прочих вождей варваров в деле защиты и укрепления столь обветшавшей Империи! Какой разительный контраст! Из деревянного терема – в мраморный дворец, от сырого мяса к изысканнейшим блюдам, из звериных шкур в тогу, от вони гуннского кочевья к благовониям римского двора, от размахивающих руками и орущих воинов Роаса к эротическим танцам и песням артистов Гонория! Принял Аттила все это или отверг? Историки утверждали как то, так и другое. Истина скорее всего находится посередине…

Вероятно, он должен был приспособиться к окружавшей среде в силу необходимости. Однако при этом одевался просто, на римский манер, ограничивался только самыми простыми блюдами императорской кухни, заводил новых друзей, говорил очень медленно (на примитивной, но правильной латыни), занимался греческим, став неплохим эллинистом. Какой огромный культурный разрыв между Аттилой и его отцом, дядьями! Атилла наблюдает и оценивает общество Империи времен упадка, легко усваивает историю Рима и Византии, постигает все надежды и страхи Империи в отношении варваров. Он узнает, в чем сила Империи и в чем ее слабость. Оставаясь для придворных тайной за семью печатями, он учится разбираться во всех их устремлениях, менталитете, сомнениях, ожиданиях, тайном соперничестве в борьбе за власть… Пребывание Аттилы в Италии сыграло для него поистине неоценимую роль в последующем его становлении как вождя и в дальнейшей судьбе. Он узнал многое из того, что могло помочь ему в будущей борьбе с Империей. Прежде всего познакомился с влиятельными людьми, начиная с самого Гонория и заканчивая министрами, фаворитами, полководцами, дипломатами. Тут он смог развить присущее ему врожденное чутье дипломата, о котором особенно писали все его биографы.

Аттила, стилизованный под бога Пана

Можно ли сказать, что, пригласив к себе Аттилу, Рим тем самым допустил в свои владения как бы «троянского коня»? В какой-то степени это именно так. Но, вынося подобное суждение, надо учитывать время и эпоху. Скажем, если в наше время другой «император» пошлет своего наместника или премьера в Европу (ознакомиться с жизнью европейского «двора»), это вовсе не значит, что он хочет «погубить Европу». Такое пребывание пошло бы скорее на пользу как тем, так и другим – в том случае, если «посол» предан делу своего государя.

К тому времени Римская империя уже была поделена на две части – восточную и западную империи. Гуннов нередко представляли чудовищами: по мнению готов, они произошли от браков ведьм с нечистыми духами и пришли с берегов Азов-ского моря, устья Дона. Истории звучат устрашающе: «Скорее это двуногие животные, а не люди, или каменные столбы, грубо вытесанные в образе человека; на своих лошадях, нескладных, но крепких, они точно прикованы и справляют на них всякого рода дела. Начиная битву они разделяются на отряды и, поднимая ужасный крик, бросаются на врага. Рассыпавшись или соединившись, они и нападают, и отступают с быстротой молнии. Но вот что особенно делает их наистрашнейшими воинами на свете: это, во-первых, их меткие удары стрелами хотя бы и на далеком расстоянии, а во-вторых, когда в схватке один на один дерутся мечами, они с необыкновенной ловкостью в одно мгновение накидывают на врага ремень и тем лишают его всякого движения… Они не больше зверей понимают, что честно и бесчестно. Сам разговор они ведут двусмысленно и загадочно. Язык их едва напоминает человеческий язык».

Портрет Аэция. С гравюры XVI в.

Став вождем, Аттила жил скромно, в простом деревянном доме, был храбрым и умным политиком. Он никогда не объявлял войны, пока мир мог дать такие же выгоды. Варваров к войне, видимо, побуждала не только жажда богатств, но и голод. Что же касается нравов, то они у всех были далеко не христианскими. Царь вандалов, Гейзерих, женил своего сына на дочери готского царя, а потом, отрезав ей нос за какую-то малую провинность, отослал ее обратно домой. Царь готов (в подобном случае) приказал разорвать на части жену царя роксаланов, несчастную Сонильду, привязав ее к диким лошадям. Готский король, Винитар, захватив одного из князей гуннов, в целях устрашения приказал распять его с сыновьями и семьюдесятью старейшинами на крестах. Российские историки в гуннах видят наших соплеменников. Нечволодов в «Сказании о Русской земле» писал о них: «Так опять, соединившись вместе под рукой храброго и искусного вождя – Валамира (Баламира), снова входят в силу и славу славянские племена, населяющие нашу родину, – на этот раз под новым общим именем гуннов. По всем немецким или, как тогда называли, готским областям разнесся слух о появлении неведомого диковинного народа, который то как вихрь спускался с гор, то будто вырастал из земли и все, что ни попадалось на пути, опрокидывал и разрушал». Далее автор подтверждает, что, по его мнению, если откинуть все ужасы и крайности, которые приписывают гуннам их непримиримые враги, то «увидим в гуннах прямых потомков наших удалых предков, ходивших еще при пророке Иеремии под Иерусалим и изгнавших гордого персидского царя Дария из наших черноморских степей». И действительно, Библия упоминает об этом.

Монета в честь победы Аэция над Аттилой