– Мне не нравится выражение твоего лица, – мягко сказал Риддл. – Фитц, не ты в ответе за произошедшее. Ты не виноват, что это случилось с тобой. – Его голос был полон сочувствия.

– Я виноват. Я пренебрег своим долгом, – тихо ответил я и снова повернулся к окну.

Там было высоко, но не достаточно. Мой порыв не достигнет цели.

Риддл знал меня слишком хорошо.

– А если мы найдем ее, это будет первое, что она услышит о тебе.

Я медленно отвернулся от окна, сулившего легкий путь:

– Завтра мы отправимся в Олений замок.

Риддл, помедлив, кивнул в ответ.

Утро настало, хотели мы того или нет. Я выволок себя из постели, надеясь, что мой одурманенный зельями разум рано или поздно меня догонит. Завтрак длился целую вечность. Все желали приятно поболтать, но я с трудом поддерживал разговор. Кто-то признал в Эллике канцлера Калсиды, и почему-то все очень обрадовались, что старика прикончил простой мальчик-грум из Бакка. Спурман дважды заверил меня, что дал знать в Олений замок, кто именно затеял это странное вторжение. В моей голове не сложилось ни одного внятного ответа, так что я просто кивнул.

А потом мы наконец-то покинули крепость Венец Холма. Я ехал впереди своей стражи, Риддл рядом со мной. Персивиранс тащился за нами, по-прежнему ведя в поводу кобылку Би, Капризулю. Он выглядел бледным и осунувшимся. Рядом с ним ехал Лант. Риддл шепотом сообщил, что Пер ночью пил со стражниками, которые чествовали его как героя, убившего своего первого врага.

– Хорошо, что Лант вмешался после того, как паренька первый раз вырвало, – добавил Риддл, кивком указав на юношу. – Запретил ему продолжать попойку и отправил спать. Но подозреваю, сегодня у Пера побаливает голова.

Я ехал на Стреле. Кобыла, похоже, пришла в себя после того, как я жестоко с ней обошелся, но больше не рвалась угодить мне и держалась настороженно. Я дал ей почувствовать, как сожалею о том, что едва не погубил ее, но не стал вторгаться в лошадиные мысли.

Фоксглоу ехала за нами, во главе моей стражи. Она была недовольна Баламутами и держалась со мной холодно. Похоже, ее попытки объединить Баламутов со своим отрядом пока особого успеха не имели. Вчера она, мягко говоря, с трудом держала их в узде. Сегодня они, хоть и построились вместе с моими стражниками, все равно ехали в хвосте и держались обособленно. Подозреваю, Фоксглоу была недовольна, что я навязал ей этих бузотеров.

Довольно скоро Лант пришпорил коня и поравнялся со мной.

– Ты нанес мне оскорбление, – заявил он. – Ты подпоил меня и оставил спать, словно ребенка.

«Ты и есть ребенок», – подумал я, но покачал головой.

– Лант, я поступил так не потому, что считаю тебя ребенком. Я считаю тебя тяжело раненным человеком, которому не следовало отправляться в такой поход. То же самое можно сказать и про Пера. – Я на скорую руку состряпал бальзам для его душевных ран. – Подумай сам, не мог же я бросить мальчика одного. Кстати, как твоя рана?

Он растерялся на миг от такой резкой смены темы и глухо буркнул:

– Заживает.

– Вот и хорошо. Ей нужно время. Лант, у меня есть предложение. Настоятельное предложение. Когда мы вернемся в Олений замок, иди к капитану Фоксглоу – пусть она поможет тебе отточить навыки работы с мечом. Только не переусердствуй поначалу, пусть мышцы спокойно восстановятся. Я не предлагаю тебе идти в солдаты или вступать в мою стражу… – Как же сказать, чтобы его не обидеть? «Я хочу, чтобы ты стал настоящим мужчиной»? Нет. Я так ничего и не придумал.

– Ты хочешь, чтобы твои стражники посмеялись надо мной, потому что я так мало умею? Хочешь, чтобы я снова выставил себя беспомощным, тебе на радость?

Как ему вообще удалось вырасти таким пустоголовым самовлюбленным балбесом? Еще и над этим мне придется потрудиться. Мало других забот…

– Лант… Твои грудные мышцы рассечены. Нужно дать им срастись, а потом укрепить. Позволь Фоксглоу помочь тебе в этом. Вот и все, что я предлагаю.

Он помолчал, потом проговорил:

– Мой отец будет недоволен.

– Нами обоими, – добавил я.

Он откинулся назад в седле. Кажется, он нашел в моих словах некое извращенное утешение.

Если бы не обстоятельства, это был бы отличный, по-зимнему погожий денек. Стрела достаточно пришла в себя, чтобы у нее появилось желание ускакать вперед, красуясь перед другими лошадьми, и я с радостью позволял ей это. Пеструха летала над нами кругами, временами отдыхая на плече Пера. Сегодня она вела себя как обычная ручная ворона, ничего не говорила, только каркала, когда кружила в небе.

Как-то раз, когда она присела на плечо Перу, я спросил ее:

– Сколько слов ты знаешь?

Пеструха посмотрела на меня, наклонив голову, и спросила в ответ:

– Сколько слов ты знаешь?

Пер не смог сдержать улыбки:

– Она сказала точь-в-точь как вы!

Ухоженные дороги шли в обход холмов и пересекали несколько небольших городков. В каждом поселении мы останавливались, чтобы расспросить о Би и Шайн, и сказать каждому владельцу гостиницы, что мы готовы хорошо заплатить за сведения о девочке и молодой женщине. Но никто ничего не слышал.

Заночевали мы на постоялом дворе. Риддлу, Фоксглоу, Ланту и мне достались комнаты над кухней, там было тепло. Моим стражникам и Персивирансу выделили помещение над конюшней. Баламуты должны были лечь в трапезной. Я с удовольствием поел, выпил кружку доброго эля и рано отправился спать в чистой комнате, а поздно ночью проснулся при звуках драки, когда мои Баламуты затеяли внизу свару. Я натянул штаны и сбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки зараз. К тому времени, когда подоспел Риддл, под глазом у меня темнел синяк, двое забияк лежали на полу, а третьего я загнал в угол. Мы отправили всех троих спать в конюшню и пообещали хозяину возместить ущерб.

Когда мы поднимались по лестнице обратно в спальни, Риддл заметил:

– Обычно принцы такими делами не занимаются.

– Не очень-то у меня получается быть принцем, а? Каждый раз, когда я думаю, каково быть признанным и законным членом семьи Видящих в Оленьем замке, понимаю, что обязанностей у нас куда больше, чем прав.

– Привыкнешь, – пообещал он с сомнением в голосе.

Утром оказалось, что Баламутов стало на два меньше. Что ж, это означало, что у Фоксглоу стало на две проблемы меньше. Они прихватили своих лошадей, но оставили форму. Я решил, что невелика потеря. Капитан проспала драку внизу, и я не стал ей ничего говорить, решив, что она и без меня скоро все узнает.

Небо было обложено тучами, легкий ветерок время от времени подхватывал с земли и бросал нам в лицо колючие снежинки. Мы с Риддлом ехали стремя в стремя и молчали. Нас терзали дурные предчувствия – бросало в дрожь при одной мысли о том, что ждет нас в Оленьем замке. Ехали тем же порядком, что и накануне, Лант и Персивиранс – сразу за нами. По обрывкам разговоров я понял, что давешний бой сблизил их. Пер по-прежнему вел Капризулю, ее пустое седло заставляло мое сердце обливаться кровью всякий раз, когда я оборачивался.