Ее рот открылся в изумлении. Потом Шайн снова повернулась и вгляделась в лицо брата. Что ей открылось при этом взгляде? То же сходство, которое заметил я, когда узнал об их происхождении?

– Лант… – пролепетала она бессильно, словно звала его из далекого далека.

А потом без чувств повалилась на дорогу. Белая шуба разметалась вокруг нее, и это зрелище внезапно напомнило мне убитого тощего оленя. Риддл упал на колени рядом с ней и проверил биение жилки на шее.

Поднял глаза на меня:

– Слишком много на нее навалилось. Надо дать ей прийти в себя. А мы не можем ждать. Позови Фоксглоу, чтобы позаботилась о ней.

Лант застонал от раскаяния и боли и попытался было рухнуть на колени рядом с Шайн, но я успел схватить его за плечо и проговорил в самое ухо:

– Ты не виноват. Но лучше пусть другие позаботятся о ней, пока она не придет в себя. Шайн нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, как оно нужно было и тебе.

Он попытался вывернуться, но я удержал его, прижав большим пальцем чувствительную точку. Как я и надеялся, Лант в мгновение ока забыл о своих сожалениях и разозлился. Риддл тем временем поднял Шайн на руки. Я дал знак Фоксглоу.

– Отпусти меня! – сдавленным голосом сказал Лант. По крайней мере, у него хватило здравого смысла не рычать.

Я заговорил мягко, размахивая свободной рукой, словно речь шла о состоянии Шайн, и постепенно ослабляя хватку на его плече:

– Я отпущу тебя, когда ты сам возьмешь себя в руки. Когда на тебя смотрят столько людей, не время давать волю чувствам или обсуждать с Шайн, кто ее отец и что это значит для нее. Так что давай-ка ты сядешь в седло и поедешь со мной и Риддлом, поможешь нам пройти по ее следам к камню, а Фоксглоу позаботится о твоей сестре. Ты понимаешь меня?

Ему это не понравилось, но мне было плевать на его чувства. Судя по лицу, Лант все-таки понял, что голос разума на моей стороне. Он перестал вырываться, и я оставил его держать лошадей, а сам отошел поговорить с Риддлом и Фоксглоу. Шайн, возможно, пришла в себя, но виду не подавала. Глаза ее были чуть приоткрыты, она не шевелилась и ничего не говорила, пока я просил Фоксглоу сделать для нее волокушу. Фоксглоу мрачно кивнула и отправила стражников поискать крепкие жерди. Она также отправила людей собрать хворост для костра, чтобы накормить и напоить Шайн горячим перед дорогой, и я согласился, что это будет правильно. Сам я отправился по следам Шайн, взяв с собой Риддла, Ланта и немногих оставшихся Баламутов. За нами увязался Персивиранс с Пеструхой на плече, но я сделал вид, будто не заметил его. Мальчишка невольно стал свидетелем откровений Ланта. Надо будет разобраться с этим позже.

Эта часть королевской дороги шла через лес. Лишь иногда в окрестностях встречались хутора и небольшие деревушки. От короткого зимнего дня оставалось уже немного. Как долго Шайн гнала гнедого галопом и насколько усталым он был в начале пути? Надо спешить. Не хватало еще потерять след.

Я разбил Баламутов на пары и отправил галопом вперед по дороге, велев, чтобы двое из них сворачивали на каждой развилке и проверяли примыкающие дороги. Если напарники заметят следы двух лошадей, вышедших на дорогу из леса, то один из них должен остаться на этом месте, а второй – немедленно возвращаться к нам. Баламуты умчались вперед, возможно надеясь восстановить свое доброе имя.

Некоторое время я, Лант и Риддл ехали молча, не слишком быстро, тщательно смотря по обе стороны дороги. Персивиранс, по-прежнему с кобылкой Би в поводу, тащился за нами. Я ехал вдоль левой заснеженной обочины, не сводя с нее глаз, Риддл – вдоль правой. Я думал о Би. Прошлой ночью она ехала на лошади с Шайн. Она укусила кого-то, чтобы помочь Шайн вырваться. Почему же она не попыталась освободиться сама? А теперь ее снова похитили у меня из-под носа, утащили прочь – возможно, сквозь столп Силы. Меня все больше охватывали грусть и отчаяние, подпитываемые эльфийской корой. Мы высматривали не только следы Шайн, но и любые признаки того, что тут проезжали сани или группа всадников. Все, что угодно, что могло вывести нас к моей дочери.

Спустя какое-то время Риддл заметил:

– Я все-таки живой человек, и мне тоже не чуждо любопытство.

Я понял, о чем он:

– Это правда. Чейд ее отец.

– Про Ланта я знал, про девушку – нет. Почему он молчал о Шайн?

– Потому что таков Чейд. Он и про Ланта мне рассказал всего несколько дней назад. Хотя странно, как я сам не догадался – они так похожи.

Риддл кивнул:

– Думаю, в Оленьем замке об этом знает куда больше народу, чем думает Чейд. Догадаться нетрудно хотя бы по тому, как он с самого начала обращался с Лантом. Но почему он никому не говорил о Шайн?

Я ответил не сразу. Лант язвительно поинтересовался:

– Может, мне уехать вперед, чтобы вы могли спокойно поболтать о моем происхождении и моей сводной сестре?

Я адресовал ему сердитый взгляд:

– Лант… Риддл женат на моей дочери, мастере Силы Неттл, твоей кузине. Значит, он тоже принадлежит к нашей семье.

Риддл добавил, с трудом сдерживая ухмылку:

– И я сплетничаю не о тебе, а о твоем отце. Чейд! Ну кто бы мог подумать! – Он все-таки не выдержал и широко улыбнулся.

– Чейд, – подтвердил я, и резкий смех вырвался у меня, несмотря на все печали.

Мы хохотали вдвоем, качая головами.

Спустя несколько минут Лант спросил:

– И все-таки почему он никому не говорил о Шайн, даже мне? Меня-то он сумел привезти в Олений замок и открыл мне, что я его сын. Почему он не поступил с ней так же?

Мне не хотелось говорить об этом, но пусть лучше Лант узнает об этом теперь, чем станет расспрашивать при посторонних.

– Чейд не говорил ей, что он ее отец, и скрывал ее саму, чтобы уберечь от опасности и ее, и себя. Ее семья не очень-то обрадовалась внебрачному ребенку, однако не возражала против того, чтобы он снабжал их деньгами на содержание и обучение дочери. Хотя тратили они эти деньги вовсе не на нее. Чейду позволяли видеться с ней лишь изредка. Поначалу о ней заботились бабушка с дедушкой, которые были с ней если не добры, то, по крайней мере, не жестоки. Но когда они умерли, Шайн пришлось жить с матерью и ее мужем…

– Об этом я немного знаю, – поспешно перебил Лант.

Риддл вскинул бровь и вопросительно посмотрел на меня.

– Все самое неприятное, что ты можешь представить, – сказал я, и его передернуло.

– И что Чейд будет делать с ней теперь? – спросил он.

– Не знаю. Я даже не знаю, узнает ли он ее, когда увидит. Но думаю, безопаснее всего Шайн будет при дворе, под опекой Кетриккен. Она всегда мечтала быть представленной ко двору. Пожалуй, теперь семья ее матери не решится оспаривать волю лорда Чейда в этом отношении.

Лант набрал воздуха, чтобы задать вопрос. Я знал, о чем он собрался спросить, и не хотел отвечать, поэтому обрадовался, увидев, что один из Баламутов мчится к нам во весь опор.