за картиной знакомства своего сына с бабушкой, и Загорского распирала гордость от того как мать явно любовалась его малышом. А еще ему очень понравилось, что Никитка выделил его, когда начал общаться с Людмилой.

— Да — закивала головой бабушка — это папа. А мама где знаешь?

Никитка той же рукой с ложечкой замахнулся в сторону Колчиной, и улыбаясь, проговорил:

— Мама Ита — и ждал от новой знакомой огромной волны обожания. Людмила довольно засмеялась.

— Хороший мальчик иди ко мне — она протянула к нему обе руки — я хочу обнять тебя.

Рита тут же подскочила к ним.

— Ой, Людмила Владимировна, он же весь в каше, давайте я сначала умою и переодену.

— Еще чего — женщина строго посмотрела на Колчину — сама умою своего внука, а ты лучше принеси, во что его переодеть. — И она вытянула мальчугана из стульчика и понесла в ванную.

Рита снова застыла и стояла в оцепенении, её Никитка, который сразу не признавал не знакомый людей, без сопротивления, а даже с желанием протянул пухлые ручки к казалось бы строгой и чопорной женщине, и еще пытался ей рассказывать что-то на своем младенческом. Она перевела удивленный взгляд, на стоявшего на пороге Славу, который облокотился на косяк, собрав руки на груди, и улыбался во весь рот.

— Что это сейчас было? Твоя мать умеет гипнотизировать? Почему Никитка так охотно пошел к ней?

— Просто моя мама гений в общении с маленькими детьми. Расслабься, ты так напряжена.

— Я боюсь, твою маму, я прекрасно помню её пощечину, и как она смотрела на меня тогда. Убийственным взглядом.

— У неё изменилось мнение о тебе, и уже давно. — Он притянул любимую к себе и поцеловал в нос. — Поверь мне. Мы с ней разговаривали насчет тебя. Ей главное, чтобы я был счастлив. Ты делаешь меня таким, и мама этому рада.

У Риты защемило сердце, как же он и его мать возненавидят её снова, когда узнают, что она уехала к бывшему мужу в Париж. Вячеслав поймал перемену настроения зеленоглазки:

— Что случилось?

— Людмила Владимировна на меня не обратила никакого внимания, она просто проигнорировала меня. — Решила схитрить Колчина, хотя часть правды в этом была.

— Как это? Она попросила тебя принести одежду для нашего сына.

— Ага, попросила. Приказала!

— Ну, иди, выполняй. — Он подтолкнул девушку на выход — Не переживай, она сама волнуется, не знает как начать с тобой общение.

— Она? Волнуется? — Рита скривилась, делая недоуменное лицо — Эта женщина кремень?

Слава весело засмеялся и обняв Колчину потащил её в детскую выбирать вещи для сына.

С помощью юристов Бланше, Колчиной вернули квартиру, и она с родителями снова перевозила вещи в родной дом. Раньше Рита не осознавала, как любит свое гнездышко, ведь девушка сама подбирала все, начиная от обоев, заканчивая мелкими дизайнерскими штучками, которые ей советовала Катерина Морозова. Сейчас, она с любовью прохаживалась по своей собственности, и заглядывала в каждый уголок. Жалко, как жалко будет оставить свою прелесть, она вспомнила Голлума из «Властелина колец», только её сокровищем была её квартирка. Через три дня состоится суд, с Александром они обсудили все детали, приготовили документы, которые подтверждали выполнение требований Надежды Петровны.

— Единственно, что плохо, судья не на нашей стороне. На деньги, которые ей дал Игорь она умотала отдыхать в Египет. Приедет к заседанию. Я ей отправлял документы на почту, личной встречи не было. Но надеюсь, что все пройдет гладко.

Рита сидела в кабинете адвоката и сжимала ладони, сцепленные на коленях.

— Вячеслав подал документы на усыновление? — поинтересовался адвокат.

— Да. Это как то повлияет на решение?

— Естественно. Вы собираетесь узаконить ваши отношения?

— Пока не говорили об этом. — «И не будем, после передачи мне сына я сразу исчезну из жизни Славы на некоторое время».

Рита последние ночи не спала, мысли не давали ей покоя, она даже решилась на разговор с Бланше, сегодня же она позвонит ему.

Бывшая мадам Бланше надеялась, что Филипп не поменял свой распорядок, и сейчас должен находиться в кабинете, работая с бумагами, которые касались его винодельни. Гудки в трубке раздавались не долго, и она услышала бархатный голос, говоривший на французском.

— Марго? — он не скрывал своего удивления — У тебя еще какие то проблемы случились?

— Нет, что ты, — она выдохнула на одном дыхании — Филипп я хотела сказать спасибо.

— Приедешь и скажешь.

— Я как раз звоню по этому вопросу.

— Передумала?

— А можно?

— Нет.

— Слава развелся.

— Поздно. Пока ты искала помощи, он развлекался с женой. Тебе помог я, и жду благодарности.

— Филипп, — голос её выражал отчаяние — пожалуйста.

— Рита, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Если нет, то я сам помогу Загорскому Игорю, и ребенка ты точно не увидишь.

— Что? — Рита издала возглас удивления — Бланше, от тебя я вообще такого не ожидала, хотя почему нет, ты же шантажом вынудил меня спать с тобой.

— Это не так, Рита и ты знаешь, что сейчас не права. Не говори в горячке того, о чем будешь жалеть. Через четыре дня буду встречать тебя с Ником в аэропорту. До встречи.

— Филипп подожди — Рита понимала, что сейчас разревется — Я не люблю тебя, — она кричала в трубку — Я люблю его, понимаешь? — девушка пыталась достучаться до француза, но его голос прозвучал беспристрастно

— До встречи в Париже. — И звонок на том конце сбросили.

Рита стояла, облокотившись на стену, после разговора она почувствовала, как ноги слабеют, и осела на колени, зажала их руками и разревелась. Почему когда она чувствует себя счастливой, настолько, что это чувство не помещается в груди, и она радостно начинает им делиться с окружающими, обязательно приходит что-то плохое, и закрывает своими темными тучами её солнечные чувства.

82

— Нинусик, я так прекрасно отдохнула, — щебетала в телефон приятная, чуть полноватая блондинка, немного за сорок. Ахмед не спускал с неё глаз, ему нравились русские женщины, с белыми волосами. Она лежала на шезлонге и потягивала коктейль из тонкой трубочки. — Шутишь? Ни с кем я не знакомилась. У меня есть муж — хмыкнула подруге на той стороне женщина. — Нина, ты не представляешь, какой красивый вид сейчас передо мной. — Тут она почувствовала на себе прожигающий взгляд и удивленно подняла брови. Через два шезлонга сидел мужчина, лет тридцати, его черные глаза метали искры на блондинку, а темные курчавые волосы до плеч, развевал ветер. Женщину смутило такое пристальное внимание со стороны египетского красавца, даже