Фактически это была «доктрина Хрущева», лишь воспроизведенная позже в несколько ином виде. По иронии судьбы сам Н. С. Хрущев в том же 1956 году в Отчетном докладе ЦК КПСС XX съезду торжественно провозглашал: «Мы всегда утверждали и утверждаем, что установление нового общественного строя в той или иной стране – это внутреннее дело народов этих стран. Таковы наши позиции, основанные на великом марксистско-ленинском учении»[995]. Он также превозносил «пять принципов»[996], выдвинутых КНР и Индией: «Почему бы эти принципы не превратить в основу мирных отношений между всеми государствами в любой части земного шара? Присоединение к пяти принципам всех государств отвечало бы жизненным интересам и требованиям народов»[997]. Однако подобные заявления выглядели осенью не чем иным, как банальным политическим лицемерием.

Итак, СССР, согласно сформулированной еще в советский период точке зрения, в 1939 году, пользуясь плодами пакта Молотова-Риббентропа, «обеспечивал защиту социализма в одной стране» путем включения Восточной Польши в свои границы («защита от посягательств извне»); еще до завершения Второй мировой войны и сразу после нее, пользуясь плодами Потсдамской системы, «обеспечивал защиту социализма в рамках всего социалистического содружества»; в 1956 году удерживал ключевое звено этого содружества – Польшу – и замыкал «разомкнувшееся» звено – Венгрию («борьба против внутренней контрреволюции»).

Сами события 1939 и 1956 годов были весьма нежелательными, как в плане ограничения простых упоминаний о них, так и однозначно – в плане какого-либо детального изучения.

Хотя специального исследования истории советско-польской войны 1939 года на уровне монографии в России до сих пор не создано[998], мы рассмотрим одну из немногочисленных отечественных работ, касающихся этой темы, – монографию М. И. Мельтюхова[999]. В аннотации к ней подчеркивается: «Основное внимание автор уделяет началу Второй мировой войны – событиям сентября 1939 г. Доступные ныне архивные документы позволили подробно описать Польскую кампанию Красной армии 1939 г.»[1000].

Это заявление не соответствует действительности.

Во-первых, хронологические рамки монографии из трех частей охватывают период 1917–1939 годов, но две из них объемом более 300 страниц посвящены проблемам советско-польских отношений до событий осени 1939 года и лишь заключительная Часть 3, объемом 250 страниц, непосредственно советско-польскому противостоянию 1939 года уделяет менее 150 из них, так как более ста приходится на описание германо-польского (обратим также внимание на своеобразный прием автора в отношении используемой терминологии: несмотря на название книги «Советско-польские войны», в подзаголовках упомянутой Части 3 используется иное красноречивое определение – «Польская кампания Красной армии»). Таким образом, собственно на советско-польскую войну осени 1939 года приходится не основная часть монографии, а менее 19 % от общего объема текста.

Во-вторых, серьезные вопросы вызывает обращение автора с источниками. Например, в Части 3 «Сентябрь 1939 года» в разделе «Польская кампания Красной Армии: 17–21 сентября», объемом 30 страниц, соответствующие ссылки присутствовали только на девяти (!) из них. Вряд ли можно считать нормальным то обстоятельство, что целые блоки текста по 4–6 страниц не обеспечены никакими сносками[1001].

В-третьих, бросается в глаза избегание упоминания и тем более анализа работ польских авторов по тематике советско-польской войны 1939 года. Автор ограничивается обращением всего лишь к трем (!) публикациям, две из которых были опубликованы в конце 1980-х годов и одна – в 1998 году[1002]. Вероятно, именно поэтому в работе отсутствовал даже краткий экскурс по историографическому обзору работ польских авторов по данной теме. В связи с этим можно отметить парадоксальную на первый взгляд ситуацию: не отечественные, а польские специалисты первыми перевели на родной язык и опубликовали ряд документов из российских архивов, касающихся боевых действий РККА периода осени 1939 года Неудивительно, что и уровень разработки многих аспектов советско-польской войны 1939 года в польской историографии, благодаря введенным в научный оборот документам, выше, чем в российской. В связи с минимальным количеством отечественных исследований по данной теме значительный интерес представляли и представляют сборники документов и публикации трудов польских авторов, как общего характера, которые касались советско-польской войны 1939 года в целом[1003], так и более узких по тематике исследований, в том числе относящиеся и к применению различных родов войск[1004]. Итак, М. И. Мельтюхов просто проигнорировал практически все новейшие польские публикации и даже не упомянул о фундаментальном исследовании этой войны 1939 года, принадлежащем перу Р. Шавловского[1005]. Возможно, что эти и иные публикации либо вообще были ему неизвестны, либо он просто не удосужился упомянуть о достижениях своих коллег. Во всяком случае, им не была упомянута ни одна из указанных выше фамилий.