Этот визит СМИ до сих помнят за одно оброненное слово: «узкоглазые». С тех пор ни одно описание герцога Эдинбургского не обходится без обязательного упоминания о якобы использованных им выражениях в беседе с группой студентов из Эдинбурга во время государственного визита в Китай в 1986 году. Точная формулировка так и осталась неизвестной, поскольку записи этой беседы не существует. Информация получена из рассказа студента Саймона Кирби двадцати одного года репортеру, что и спровоцировало взрыв в СМИ. Более трех десятилетий спустя это по-прежнему первое, что многие помнят об изменившей расстановку сил королевской миссии, хотя, пожалуй, самим китайцам – тем, кого это должно было бы задеть больше всего, – до этого нет никакого дела.

Тот визит был и остается одним из самых значимых в королевской истории. Поездка в Китай была всего лишь вторым государственным визитом в коммунистическую страну после путешествия Королевы в Югославию при Тито в 1972 году, однако визит в Китай проходил в совершенно ином масштабе. Он не вполне повторил посещение Китая президентом США Ричардом Никсоном в 1972 году (на сюжет которого была создана опера), однако это был глобальный дипломатический прорыв, за которым внимательно следили не только в Великобритании, но и во всем мире. Как выразилась газета Los Angeles Times, это был «один из самых символических поворотов в истории XX века». Предзнаменования в преддверии визита были, несомненно, весьма многообещающими. Может быть, китайцы и являются педантичными последователями протокола мирового класса, но они с радостью нарушали все свои правила во время этой поездки. Ради почетных гостей королевы Елизаветы II, которую называли Йилишабай Нуванг (или Bixia – Ваше Величество), и ее консорта – Феилипу Циньван – хозяева были готовы на все. Приглашение совершить государственный визит сделал двумя годами ранее пожилой руководитель Китая Дэн Сяопин[300]. Визит должен был подтвердить историческую Совместную декларацию по Гонконгу, которую Дэн Сяопин и Маргарет Тэтчер подписали в 1984 году. Они договорились, что колония в 1997 году будет возвращена Китаю, однако сложившаяся там система не будет изменена в течение пятидесятилетнего переходного периода, который стал известен по лозунгу «Одна страна – две системы». Достигнутый при заключении соглашения компромисс помог избежать как обвала рынков, так и бегства миллионов гонконгских китайцев в Британию. Решение отправить Королеву в Китай должно было не только доказать веру Великобритании в китайцев, но и успокоить как население Гонконга, так и его фондовый рынок. Кроме того, визит знаменовал начало новой эры в британско-китайских отношениях.

Королева взяла с собой королевскую яхту, и китайцы были полны решимости не допустить ее повреждений. В Голландии была заказана специальная плитка, которой облицевали причальные стенки китайских портов, чтобы уберечь лаковое покрытие королевской яхты. Планы на проведение королевского банкета были еще одним свидетельством уважения китайцев. Королеве очень хотелось провести банкет в Шанхае на борту Britannia, однако это стало бы явным нарушением китайского протокола, по которому все государственные банкеты должны проходить в Пекине (Министерство иностранных дел предпочитало называть столицу по-старому, а не «Бейцзин»). Важно было не только возможное нарушение протокола, но и тот факт, что Ли Сяньнянь, президент Китая и официальный глава государства, чувствовал себя неважно. Согласно конфиденциальной информации Министерства иностранных дел с пометкой «Сплетни», незадолго до того он перенес серию «сердечных приступов». Поэтому его чиновникам очень не хотелось отпускать его лететь в Шанхай на обед к Королеве. Однако, узнав о ее планах, Ли ответил: «Почему бы и нет?»

В Шанхае к приезду Королевы провели масштабные работы. Самые большие в Китае часы, установленные на крыше Шанхайской таможни, отреставрировали, и они стали впервые со времен Культурной революции снова вызванивать время. Китайцам хотелось, чтобы мелодия, повторяющая звон колоколов Биг-Бена, помогла Королеве «почувствовать себя как дома».

Стандартный план проведения любого обычного государственного визита в Китай предусматривал три дня в Пекине и посещение двух других городов. Королева, однако, посетила пять. За две недели до визита у посла Ричарда Эванса закончились приглашения с тиснением, и он заказал новые из Лондона. Как обычно, каждое предприятие в стране жаждало посещения Королевы. «Я понимаю, что у королевской делегации будет очень напряженный график, но, поскольку наша компания торгует с Китаем с 1898 года, я чувствую, что добрая воля, проявленная за многие годы компаниями вроде нашей, в большой степени поможет сделать королевский визит счастливым и запоминающимся событием», – написал в Министерство иностранных дел некий мистер Э. Дж. Диксон из Bethell Brothers. Его умоляющее письмо сделало свое дело.

12 октября 1986 года Королева в белой шляпе и лимонно-желтом платье вышла из зафрахтованного самолета Tristar авиакомпании British Airways и обратилась к встречающим:

– Я очень рада приехать в Китай.

Как мы знаем из протокола заседания Королевского комитета по визитам в Уайтхолле, это вполне соответствовало истине. Ей давно хотелось приехать. Даже королевские адъютанты, привыкшие за долгие годы видеть безукоризненно-четкие движения Почетного караула, были под впечатлением от проведенной на площади Тяньаньмэнь[301] церемонии военного смотра.

Одним из первых мероприятий визита стала встреча Королевы с Дэн Сяопином.

– Это был незабываемый ланч, за столом нас было всего восемь человек, – говорит бывший Личный секретарь Королевы сэр Уильям Хезелтайн. – Дэн приветствовал Королеву и отметил, что Ее Величество оказала честь такому старику, как он, согласившись прийти к нему на ланч. На что Королева ответила одной из своих любимых реплик: «Да ведь вы – ровесник моей матери, а она вовсе не считает себя старой».

Когда ланч начался, Королеве вскоре стало ясно, что хозяин сам не свой от беспокойства.

– Мы просидели за столом около десяти минут, и Королева сидела напротив Дэна, – сказал Уильяму Шоукроссу бывший министр иностранных дел лорд (Джеффри) Хау. – Она заметила, что он чем-то обеспокоен, и вспомнила, что он заядлый курильщик. Наклонилась ко мне и проговорила: «Думаю, мистер Дэн почувствовал бы себя намного лучше, если бы ему разрешили курить». Я передал ему ее слова и должен сказать, что никогда не видел, чтобы кто-то так радостно просиял в ответ. Королева проявила большое понимание, и он оценил это.