«Начинается», – подумал Кирилл.

– Я – за, – бойко крикнула Женя, – а ты, Алла?

Алла молча поставила на расстеленную клеенку четыре белые пластмассовые тарелки и, встав, сказала Руданскому:

– Ладно, Кирюша, пошли поговорим. Ужин подождет.

– Ну, пошли, – согласился журналист и тихо добавил, – тайны Мадридского двора…

– А? – не поняла Алла.

– Кажется, скоро дождь пойдет, – громко сказал Кирилл.

Алла подняла голову к небу и парировала:

– Может быть. Но он нам уже не помешает, я надеюсь?

Отойдя к дальней стороне поляны, Алла взяла Руданского за руку и проникновенно проговорила:

– Кирюша, я буду с тобой предельно откровенна. И очень прошу, чтобы и ты мне ответил тем же.

– Хорошо, – согласился журналист, – только я, право, не понимаю, какой откровенности ты ждешь от меня?

– Сейчас поймешь. Но вначале я хочу тебе сказать главное. Кирюша, я все знаю относительно тебя и Жени. Ну, в тот раз…

– В прошлом году? – уточнил Руданский.

– В прошлом году, Кирюша, в прошлом году.

– Но я не понимаю… Какое это может иметь отношение к тебе?

Алла глубоко вздохнула и крепко сжала Кириллу ладонь.

– Ну же! – стал настаивать Руданский, – я хочу знать, почему ты вправе вмешиваться в отношения двух взрослых и совершенно независимых от тебя людей?

Алла улыбнулась.

– А знаешь, Петя мне этот же вопрос задавал, когда я откровенно с ним поговорила.

– Да меня совершенно не интересует позиция твоего мужа, – не сдавался Кирилл.

– Извини. Это так, не к месту вырвалось. Просто… Кирюша, просто Женя вспомнила все.

– А? – не понял Руданский.

– Женя вспомнила свой сон в мельчайших подробностях. Ты понимаешь, о чем я сейчас говорю?

Руданский сделал непонимающие глаза.

– Какой еще сон?

– Ну тот, который случился у нее на маргаритковой поляне, куда ты ее увел в 3 часа дня 3 мая прошлого года.

– Ах, вот ты о чем! – воскликнул журналист, – а я не могу взять в толк… все ходишь кругами и ходишь. Как щука вокруг карася.

– Удачное сравнение, – снова улыбнулась Алла, – щука… Надо же! Меня так еще никто не называл.

И вдруг, резко изменив тон, она с вызовом посмотрела на собеседника и почти выкрикнула:

– Только это не сон был! Правда, не сон? Кирюша, то, что Женьке, этой дурехе-бабе, привиделось, на самом деле произошло в реальности. Между тобой и ею. Нет, нет, я не правильно выразилась. Между вами и тем местом, куда ты ее водил.

– Хм…

Руданский на секунду задумался, очевидно, вспоминая перипетии прошлогодней «прогулки» с Женей.

– Признаюсь тебе, Алла, я действительно утаил от вас многое…

– Точнее – все, – перебила его Алла.

– Пусть так – все, что случилось между мной и Женей. И даже был рад тому, что она уснула и забыла о случившемся. Тем более… Как бы выразиться поудачней… Словом – произошедшее тем днем на Айя касалось только меня. Зачем посторонним людям знать лишнее?

– Посторонние – это мы, – уточнила Алла.

– Да.

– Прости, но Женька-то не посторонняя! Она была с тобой. Как минимум: она свидетель случившегося.

– Случайный свидетель.

– А если нет?

– Как так? – удивился Руданский.

– Может быть, и она, и я совсем не случайно оказались на мысе Айя в прошлом году? И встреча с тобой была делом закономерным. И…

– Ага! – прервал ее Руданский, – вы ведь поисками сокровищ занимались. Я вспомнил! Только, милая Алла, к вашим сокровищам ни я, ни тот поход с Женькой никакого отношения не имел. О чем тогда говорить!

– Кирюша…

Алла враз обмякла, словно ее стукнули по голове чем-то тяжелым.

– Кирюша, откуда же я знала, куда ты поведешь Женю?! Ты ведь даже не заикнулся… Так ведь? Очевидно, ты скрываешь от нас некие тайны и считаешь, что не вправе нам рассказывать. Это твое дело. Я не буду настаивать ни на чем. Но прошу тебя быть со мной откровенным, насколько сможешь после того, как я… Словом, после некоторых моих признаний тебе.

– Мне? – удивился Кирилл, – но почему мне?

– Я сама не знаю, почему именно тебе. Но так уж выходит.

– Подожди, подожди! Давай-ка сначала разберемся с Жениным сном. А то вы нафантазировали вдвоем, а мне теперь выслушивать ваши откровения.

Аллины глаза вновь сделались серьезными и даже злыми.

– Здравая мысль. Ну что ж, пошли к Жене. Пусть сама расскажет.

– О! – вырвалось у Руданского, – разбор полетов… Ну ладно, пошли, коли я уж ввязался в этот разговор.

– Кирюша, ты только не сердись, – мягко сказала Алла, – я же не виновата, что все так случилось.

Между тем, Женя и Петр накрыли «стол» и с нетерпением поджидали, когда Алла закончит наконец свой «таинственный» разговор с Руданским. Но когда Кирилл, а он шел первым, уже подходил к палатке, сзади послышался предупреждающий окрик Аллы:

– Женя, ты готова?

Женька бросила взгляд на «суровую» подругу и заразительно рассмеялась.

– Аллочка… Ты как дрессировщик, собирающийся выпустить на арену дюжину тигров. Только я не тигр.

– Но ты ведь все равно расскажешь о своем сне? – строго спросила Алла.

– Да расскажу, успокойся и не делай такое лицо.

– Блин! – вырвалось у Пети, – я же голодный, как волк! А вы со своими снами. Я думал, ты ему уже все рассказала, – обратился он к Жене.

– Пусть Женя сама, – сказала Алла, – это много времени не займет.

Петя горестно вздохнул и, отломив корочку хлеба, стал ее старательно и демонстративно для Аллы жевать.

Женя разгладила на голове волосы, будто это имело сейчас какое-то значение, и сказала:

– Итак, я уснула на маргаритковой поляне…

И тут же, изменив решение, она вдруг стала расшнуровывать кроссовки. Сначала правый, а затем и левый. Ловко стянула обувку с ног, оставшись в белых носках. Кирилл хмыкнул: «Только женщина, идя в горы, может надеть белые носки». Но Женя на «достигнутом» не успокоилась и стащила носки, сунув каждый из них в «свой» кроссовок.

– Вот, посмотри, Кирилл, на мои пальцы, – сказала она.

Руданский удивленно уставился на ноги Жени, не зная, что она хотела этим ему сказать.

– Аппетитные, – вместо журналиста резюмировал Петр.