не повернула бы девушка бы обратно в бар. Из-за столь бурного переживания, Андрею показалось, что он влюбился в бармена.

Хотя бы об одном, юноша не волновался. Его отец уехал в командировку как минимум на неделю.

– Остановите пожалуйся здесь, – сказала Элина таксисту, когда они проехали магазинчик разливного пива, – тебе что ни будь взять?

– Да… нет. Купи полторашку.

Элина посмеялась, но тактично промолчала. Стоя в магазине, в ожидании пенного, надеялась, что Андрей не девственник, так как ей хотелось получить удовольствие от ночи. Впервые за всю её жизнь, половой акт, был следствием «приказа» от другого человека. Как бы девушка не старалась, она не могла понять, в какой период их общения с Виктором, она полностью попалась в его сети.

***

Как только входная дверь закрылась, юноша, из-за переполнявшего его волнения и страха, решил перейти в решительное наступление. Он обнял Элину за талию, резко привлёк к себе. Но посмотрев в её прекрасные, голубые с серым оттенком глаза, замедлился. Ему показалось, что никогда ещё он не видел более честных, и открытых миру глаз, чем её, полных страсти и вожделения. Всегда Андрей относился к Элине, как к бармену, человеку, который наливает ему алкоголь в «Оззи», но сейчас, он увидел в ней не просто девушку, но прекрасную девушку, с чарующими глазами, открытых запретному миру абсолютного, сексуального гедонизма.

Элина в свою очередь тоже была заворожена взглядом Андрея. Давно, никто не смотрел на неё так нежно и восторженно. Либо её воспринимали как всегда доступную, либо бармена. Его глубокие, тёмно-карие глаза обволакивали её своей покорностью.

Наконец, Андрей продолжил своё наступление, и страстно поцеловал её в губы. Никогда прежде юноша не получал столько удовольствия от поцелуя. Эти губы уносили его в особый мир поэзии, настолько чистый и непорочный, что сама идея монастырей казалась пошлостью. Он аккуратно положил руку на её грудь, но жар отходивший от неё разгорячил его, и одним рывком руки он сорвал с неё футболку. Губами он спускался от щёк к шее, и от шеи к груди. Когда он снял с неё бюстгальтер, его дух захватило, от объема её прелестей. Даже её полные руки и живот, не смущали юношу. Он был подвластен чарам тех чувств, которые рождаются во время слияния двух тел. Эта была ночь восторга.

7.3 Грибной дождь.

Когда Андрей проснулся, то обнаружил, что лежит в кровати один.

– Неужто это был сон? – вскричал он в испуге. Эта чудесная ночь, не могла быть иллюзией.

– Чего там говоришь, – послышался знакомый голос из его кухни.

Андрей облегчённо повалился на подушки. Мир вокруг него плыл, голова гудела, а пить хотелось настолько, что казалось он провел ночь в пустыне, но оно того стоило. Никогда ещё юноша не получал столько удовольствия от близости с девушкой, как вчера.

– Вставай давай, я нам завтрак приготовила.

Андрей удовлетворённо улыбнулся. После вчерашней ночи, он стал чувствовать себя несколько иначе. Состояние свободного паденья, нашедшее физическое воплощение в Элине и увлёкшее всё его существо, казалось ему более достойным человека, нежели все эти нежности с Олей, которые оказались лицемерными. Да будет так. Обучившись любовному ремеслу, он сможет встать на уровень любви-искусства, и обрести истинное счастье с женщиной, включавшим в себя как телесные, так и духовные аспекты.

– Я кому сказала вставай, – шуточным приказом окрикнула его девушка.

– Всё, всё, встаю.

На кухне его ожидал женский уют, по которому комната истосковалась после ухода матери. Нельзя сказать, что Андрей и его отец были нечистоплотны, или настолько рассеяны, что забывали убираться, но обычно, мужчина, не испытывает такой потребности в красоте уютной, которую испытывают иные женщины.

Андрей внимательно оглядел девушку. Её, потерявшие цвет фиолетовые волосы, пирсинг, кольца в губе, широкие тоннели, не вязались, с этой уютной обстановкой домашнего завтрака.

– Странно, видеть тебя в роли хозяюшки.

– Да, все так говорят по началу. Ты же панкуха, и должна жить в грязи не менять одежду по месяцу. От части, это привычка. Когда отец от нас ушёл, все хозяйство было на нас с сестрами. По крайней мере, когда у маман были обострения. Кроме этого, уют заставляет меня чувствовать, что я дома. Когда я однажды проснулась, от того что мама стояла с ножом над моей кроватью, дом перестал быть мне родным. Твоя квартира сейчас для меня, как горстка земли у древних мореплавателей. Обычно, после этих слов, мне говорят, «Вау, ты что не такая тупая», – она рассмеялась.

Андрей молча слушал, поражаясь, каждому её слову.

– Ты, можешь пожить у меня неделю. Квартира маленькая, но лучше, чем ночевать в баре. Отец вернется из командировки в субботу.

– Вот только не порть всё жалостью.

– Нет, – вскричал Андрей, расстроившись, осознавая, как звучат его слова, – я хочу что бы ты пожила со мной. Так хорошо… мне еще ни с кем не было, – он стыдливо опустил глаза.

Элина подошла к нему и поцеловала в щёку.

– есть давай, я голодная пиздец.

– И не говори.

– Слушай, а ты что не материшься?

– крайне редко.

– Ммм, интеллигенция.

– Если этот сарказм нацелен, на обрюзгших стариков, которые кичатся тем, что они богаты, или получили образование ещё при совке, то нет, я не интеллигент.

– А они бывают другие?

– Да. То есть нет. Это вообще не интеллигенция. Это называется снобизм.

– Да, вы точно похожи.

– Я и Виктор?

– Ага. Ты будто его брат близнец, только добрый.

– Надеюсь, что нет, – усмехнулся Андрей. Может он и стал в некотором смысле учиться у Виктора, но полностью стать его учеником или антиподом ему не хотелось.

Глава 8. Адвокат дьявола.

Неделя чудесно струилась сквозь берега жизни Андрея. Днем, пока Элина не уезжала на работу, объясняла секреты женского организма, а ночью по её возвращении Андрей применял теорию на практике. Он чувствовал, как с каждым днём становится смелее и увереннее в себе. Тогда до него и стала доходить причина, по которой он любил уединение – страх. Если тогда мир неосознанно казался ему чем-то страшным, «свободная любовь» развратом, а вечера в барах беспутством, то теперь всё заиграло новыми красками. Получив все необходимые автоматы в университете, он с головой отдался в новый мир, напрочь забыв о старом, который в свою очередь дал о себе знать.

Спустя три недели молчания, ему написал Данил, с просьбой встретиться.

С какой-то ленивой отзывчивостью, юноша согласился и наспех одевшись, вышел из дома.

Там его уже ждал взволнованный Данил, казавшийся неумелым актёром, отыгрывающим волнение в дешёвой пьеске.