— Тария́, — окликнула я девушку. — Кстати, тебя действительно так зовут?

Имя мне назвал продавец, и я еще удивилась: оно оказалось похожим на местное.

— Да… — негромко откликнулась та и погладила по волосам спящего ребенка. — Тáрия.

Вот оно что! Просто другое ударение.

— Тáрия, с ребенком все в порядке?

— Думаю, да… спит. Они поили его чем-то.

Я стиснула зубы. Промывать желудок уже поздно, зелье давно всосалось в кровь. Что ж, надеюсь, ничего необратимого маленькому рабу дать не могли. В конце концов, им нужно было только чтобы он не хныкал и не кричал, но был жив и здоров.

— Ладно… я прошу всех сесть, — пришлось повторить.

Высокий мужчина, скользнув взглядом по дивану, покачал головой — и уселся прямо на полу, скрестив ноги. Его примеру тотчас последовал Рами, а затем и Айсылу с Заремой. Джарис с независимым видом плюхнулась на диван и тут же закинула ногу на ногу. Тария стеснительно присела рядом с ребенком. Толстячок Маруф пристроился на краешек дивана рядом с ней и сложил руки на коленях, как примерный детсадовец. Сама я осталась стоять, чтобы видеть всех сразу. Выступать перед аудиторией мне не впервой.

— Итак… прежде всего я хочу вам сказать, что вы попали в необычный дом. И гарем у нас тоже очень-очень необычный. Меня зовут Нила ай-Зени эр-Мируз, и я старшая жена почтенного Ирмаина ай-Мируза. Собственно, гарем пока состоит только из меня… ну и вас теперь. Кроме тебя, конечно, — я кивнула крупному мужчине. — Ты точно в гарем не годишься. Главное, что я хочу сказать всем девушкам — вас никто не будет использовать… так, как обычно используют наложниц.

— Что-о-о?! — Зарема даже едва не вскочила. Остальные девушки смотрели недоверчиво.

— Кроме Заремы, — поправилась я. — Наш господин — человек весьма почтенных лет. Кроме того, он весьма занятой ученый, и гарем ему нужен только в силу статуса. Сам он не горит желанием вообще видеть женщин в своем окружении.

На очередное горестное восклицание своей досуговой специалистки я решила не обращать внимания. С ней придется потом побеседовать отдельно. Впрочем, как и со всеми. Пока у нас тут общий вводный инструктаж.

— Если кто-то из вас хочет сменить хозяина — только скажите об этом. Я готова продать любого из вас, кто сам того захочет…

Зарема уже вскинулась, так что пришлось поспешно добавлять:

— Кроме Заремы! Остальные — думайте…

— Мне плевать, кто называет себя моим хозяином, — мрачно буркнула рыжая. Блондинка Тария и вовсе неопределенно пожала плечами. Действительно, какая разница, если ты остаешься рабом?

— К сожалению, я не могу просто отпустить никого из вас…

Это была чистая правда. Увы, в Зенаиле не существует опции “отпустить раба”. Если кто-то попадает в рабство, то это — навсегда. Он может только менять владельца. Здесь не в ходу ошейники — невольников метят клеймами на тыльной стороне кисти. И обладателя такого клейма попросту не выпустят из халифата без хозяина. А если взять и отпустить раба на волю, его очень быстро снова поймают. И если собственник не найдется, то невольник снова отправится на рынок.

— Если у кого-то из рожденных свободными есть человек, который готов будет за вами приехать, вы можете написать ему. Я с радостью подпишу дарственную. С таким человеком вы сможете уехать из Зенаила — и ваше клеймо больше не будет иметь значения… Джарис?

Рыжая смотрела на меня по-прежнему недоверчиво, но теперь в ее взгляде было и что-то еще — изумление, настороженность, ожидание… надежда?

— Мне некому писать, — отрезала она. — Меня предали свои.

— Понятно… Тария?

— Я… нет. Мы плыли на корабле всей семьей. Моего мужа убили. Теперь мы одни, — как-то безучастно ответила девушка, продолжая поглаживать по голове спящего ребенка.

— Ясно. Маруф?

Толстячок вскинул брови и развел руками, будто недоумевая — кто рожден свободным? Я? Как можно такое подумать?

— Айсылу?

— Я родилась от невольницы, — подала голос вышивальщица.

— Рами?

Парнишка мотнул головой. Сирота, значит.

— А ты? — я посмотрела на мужчину. — Как тебя зовут?

Тот открыл рот, но первым издал какой-то сиплый звук, и лишь откашлявшись, смог произнести свое имя.

— Азат, — голос оказался скрипучим, как будто его обладатель очень долго не говорил. — У меня никого нет.

— Что ж, Азат, ты поступишь в распоряжение Керима — его ты уже видел. Будешь помогать во всем и выполнять его распоряжения. Только подлечить бы тебя сначала… не нравится мне твоя спина.

Азат недоверчиво нахмурился, но промолчал.

Ну да, не представляющих высокой ценности рабов обычно не лечат. Особенно от следов “наказания”. Предполагается, что все заживет само.

— Что касается остальных — надеюсь, мы с вами сможем быть полезны друг другу. Прежде всего, я выдам каждому из вас доверительный знак.

Айсылу распахнула глаза.

Невольники не могут владеть деньгами, и ни один торговец ничего не продаст рабу. Исключение — это слуги, которые, например, занимаются закупками для хозяев. Им доверяют деньги. А чтобы доказать, что имеют право тратить хозяйские деньги, такие невольники используют специальный доверительный знак.

— Айсылу, ты будешь шить и вышивать для нас. Если захочешь и будешь успевать брать заказы в городе — я возражать не стану. Деньги сможешь оставлять себе и тратить по своему усмотрению.

Казалось, еще больше глаза девушки стать не могли, однако это случилось. Сейчас она напоминала этакую анимешную девочку с глазами на пол-лица.

— Благодарю, эрти! — прямо из своей скрюченной позы со скрещенными ногами она умудрилась бухнуться лбом о пол. — Вы не пожалеете о доверии, эрти!

Она стукнула лбом о пол еще разок.

Я поморщилась.

— Не советую, этот пол довольно давно не мыли…

Айсылу тотчас выпрямилась и уставилась на меня все теми же глазами — то ли аниме-девочки, то ли того самого ежика из анекдота.

Ох, воспитывать еще и воспитывать…

— Джарис, — я перевела взгляд на наемницу. — Можешь рассказать, для чего тебя нанимали раньше?

— В основном для охраны, как личного телохранителя, — она пожала плечами, и мне отчего-то почудилось, что девушка не договаривает. Наверняка было что-то еще. — Последний заказ был на охрану каравана.

Эти слова она почти выплюнула. Ага, видимо, на этом заказе рыжая каким-то образом и погорела.

— Я не могу стереть клеймо на твоей руке. Но я могу нанять тебя — по твоей специальности. Как мою личную телохранительницу. С той оплатой, к какой ты привыкла… хотя