традицию ставить блюдечко со сливками для домового. Вроде бы никто его не видел, но все твердо уверены, что он существует. Да и сливки ведь куда-то испаряются!

Зато очень скоро выяснилось, что “призрак библиотеки” может быть очень полезен. Если нужно было найти какую-то книгу — достаточно было вслух произнести ее название и отвернуться от подоконника, чтобы на нем оказалось искомое. Впрочем, если пристально смотреть на подоконник, книгу можно было найти потом на столе.

Со временем дошло до того, что можно было, зайдя в библиотеку, сказать вслух что-то вроде “хочу знать все о Вербинии” — и на подоконнике через пару минут оказывалась стопка из всех книг, где хоть как-то упоминалась Вербиния. Такой вот локальный Гугл.

Увы, в библиотеку вообще заходили не так уж часто. Поэтому я и не сомневалась, что отец легко отдаст ее, чтобы сбыть с рук Сафиру и избавиться от пятна на репутации семьи.

Ну а Мариам… найти ее никто не может. Но если вынести книги — уверена, она сама пойдет следом! Наложница Мариам станет частью приданого “бракованной невесты” Сафиры.

И если уж я чисто по-человечески не могу пройти мимо и оставить в беде сестру, которая мне совсем не симпатична… то пусть будет рядом и та сестра, которая всегда на самом деле мне нравилась. Пусть даже я тоже ее никогда не видела.

Глава шестая. А в малом зале дуб зеленый…

Что меня всегда поражало в нашем общем муже — так это то, насколько он способен был не замечать ничего вокруг. Интересовали его всегда только его исследования и изобретения.

Вообще-то я очень уважаю увлеченных людей и профессионалов своего дела — независимо от специальности. Но оглядываться вокруг-то все равно иногда полезно!

Ирмаин страшно удивился, когда я сообщила, что дворец нуждается в уборке.

— Не может быть! — убежденно сообщил он мне. — Во дворце замечательные, проверенные уборочные артефакты. Прислуга за этим следит!

Я закатила глаза. Прислуга, ага. Керим, которому уже за семьдесят, и пара служанок немногим моложе него. Есть еще садовник и кухарка, примерно тех же лет, но, к счастью, пока вполне справляющиеся со своей работой, пусть и тоже не без помощи магических штучек.

— Ирмаин-ала, — я очень постаралась быть тактичной. — А когда вы в последний раз заряжали уборочные артефакты?

— Кхм…

— Кроме того, все наши слуги уже в годах…

— Чепуха! Никому из них нет и ста лет!

— Они не маги, — напомнила я со вздохом. Маги живут куда дольше неодаренных людей — даже если дара им достались какие-то крупицы. Сильных-то магов можно по пальцам пересчитать. Самому Ирмаину перевалило за триста. Но у обычных людей срок жизни ничем не отличается от земного. Так что мне и здесь, похоже, бонусов не перепало. Никаких необычных способностей у меня-Нилы замечено не было. Правда, девочек на наличие дара особенно и не проверяли. И этим тоже придется заняться… но не сейчас. Сейчас на повестке дня — уборка.

В общем, я сильно подозреваю, что наши слуги элементарно подслеповаты, вот и не видят ни пыли и грязи, ни обветшавших тканей.

— Кхм… кхм!

— На женской половине все еще хуже — вы зайдите, взгляните сами…

— Нет! — Ирмаин даже отшатнулся. — Зачем это мне… на женскую половину?

— Но там живет ваш гарем!

— Да! Вот именно! Там все эти, кхм… женщины!

Кажется, закатывание глаз становится моей привычной гримасой.

Зато у Джарис, которая, конечно, зашла в лабораторию Ирмаина следом за мной, лицо сделалось прямо-таки каменно-неподвижным. “При исполнении” — то есть всегда, когда мы не одни, она практически не выказывала никаких эмоций. Но сейчас я могла бы поклясться, что внутренне она демонически хохочет.

— Да, — мягко согласилась я. — Там женщины. Ваши наложницы — которые, кстати, все еще с вами незнакомы — и ваша новая супруга, видевшая вас только на церемонии. С которой вы сбежали,  к слову.

— Она пыталась меня поцеловать! — негодующе пояснил старик. — Надеюсь, следующую ты, кхм, выберешь более осмотрительно.

— О… разумеется.

Конечно, Сафира сразу попыталась привлечь к себе внимание нового мужа. И совсем не такой реакции ожидала!

Вот и поди объясни теперь бедному старику, что с младшей женой ему, конечно, не повезло, зато наложницы у него — сплошь умницы и не полезут, куда их не звали. Да и ни к чему сюда кого-то звать…

Мастерская Ирмаина — единственное прямо-таки стерильно-чистое место во всем дворце, хоть и захламленное донельзя. Слуги сюда не допускаются — ведь они могут по незнанию тронуть что-то, чего трогать нельзя! Он и меня-то в свою святая святых пустил не сразу. Только после того, как убедился, что ни я, ни моя неотступная тень — Джарис не собираемся здесь даже шевелиться без спросу.

Зато посмотреть здесь было на что! Мастерская артефактора — самое удивительное место, которое мне доводилось видеть в Зенаиле. Со всех сторон что-то мельтешило, кружилось и шевелилось.

…Глобус на столе, над которым величаво плыли проекции облаков. Если хорошо присмотреться — лучше с лупой — можно рассмотреть точки кораблей в океане. А еще можно приблизить какую-то местность — и разглядывать, как со спутника, в режиме онлайн.

…Часы с деревянной танцовщицей, которая выбегала, чтобы отбить каждый новый час крохотным молоточком. Но иногда она засыпала, ленилась или капризничала.

…Расшитые бисером тапочки-скороходы, которые много лет стоят на полке и неустанно нетерпеливо притопывают.

…Экспериментальный почтовый ящик. Обычная магпочта способна отправлять бумажные послания, но Ирмаин давно пытался создать такой ящик, через который можно передавать полноценные посылки, образы или речь в записи. Я подкинула ему идею переговорника для разговоров на расстоянии — ну как же жить без телефонов! — и он забросил идею с почтой, сосредоточившись на новой. А ящик время от времени звенит и выплевывает из себя разнообразные предметы, которые когда-то неудачно пытался переслать артефактор. Или вдруг распахивает крышку и сообщает голосом Ирмаина что-то вроде “Попытка номер 39, использую ключ-слово и связку плетений на сырой магии…”

…Еще более экспериментальный коврик-самолет. Пока в модели размером с носовой платок. Вообще-то он мирно лежит на полке и ждет, когда мастер о нем вспомнит, но стоит случайно произнести в разговоре слово “вперед” или, например, “вниз”, как модель ковра соскакивает со своего места и принимается исполнительно носиться в воздухе. Недоработанная модель, сетует Ирмаин.

Такими предметами здесь были заполнены все мыслимые и немыслимые поверхности. Здесь непрерывно что-то шебуршало,