Ева была еще почти ребенком, когда впервые встретила Гитлера, но он предпочитал юных, наивных и покладистых женщин, и разница в возрасте в двадцать три года, возможно, казалась ему идеальной. Она соответствовала его потребности в отношениях, где он волен диктовать свои условия. Он имел обыкновение говорить: «Нет ничего лучше, чем воспитывать юное создание. Девушка восемнадцати-двадцати лет податлива, как кусок воска. Мужчина должен иметь возможность… наложить на нее свой отпечаток. Женщины, между прочим, только того и ждут». Учитывая, что речь идет о Германии конца двадцатых, он мог быть даже прав. Ева — безыскусная, живая, старающаяся угодить — была идеальным «воском» в руках Гитлера. Трудно сказать, что думала Ева об их разнице в возрасте. Разумеется, поскольку Гитлер был всего на десять лет моложе ее отца, она воспринимала его как «мужчину в годах», хотя и не питала к нему дочерних чувств. Несмотря ни на что, Ева влюбилась в него с первого взгляда. Через пятнадцать лет она напишет ему: «С нашей первой встречи я поклялась следовать за тобой повсюду, даже в мир иной. Я живу только ради твоей любви». Ее непреодолимое влечение к нему не имело ничего общего с его славой политика: Ева, которая знала все слова каждой популярной песенки, все па каждого модного танца, которая могла часами сплетничать о любой звезде современного кино, не имела ни малейшего представления о политике. Политика была мужским делом.

Что же еще нашел в Еве Гитлер, помимо податливости, свойственной всем ее ровесницам? Она была своя. Происходила из тех же мест, что и он. Ее баварские манеры и мюнхенский акцент должны были сразу привлечь его. Недалекой она не была, но и не блистала умом; хорошенькая, но не красавица; живая, но не истеричная. Она не представляла для него угрозы, только стремилась угодить. Никто из его ближайшего окружения не мог понять, чем именно она сумела заинтересовать его. Но влечение Гитлера к Еве выглядит совершенно логично, если принимать во внимание его ранние годы и в первую очередь отношения с родителями. Он никогда не раскрывал унизительных подробностей даже, самым старым и преданным коллегам по партии, наоборот, изо всех сил старался скрыть их. «Майн Кампф» выставляет его детство в приукрашенном и по большей части фальшивом свете. Истории, которые он любил повторять друзьям, предназначались только для совершенствования его образа избранного судьбой вождя. С правдой они имели мало общего. Если юный Адольф и вызывает некоторое сострадание, то это сострадание к побитому ребенку.

Адольф Гитлер родился в 1889 году, до того, как Фрейд стал выдвигать свои революционные идеи и взгляды на воспитание детей, в особенности — теорию эдипова комплекса. Детей едва ли признавали самостоятельными разумными существами, в них видели маленьких дикарей, которых следует укрощать. За малейшую провинность мальчишкам полагалась порка. Наставление «пожалеешь розги — испортишь ребенка» звучало чрезвычайно разумно для большинства родителей. Адольф рос в то время, когда побои для мальчиков считались нормой, даже оправданной необходимостью. Мужчина был хозяином в своем доме. Семейный уклад, основанный на превосходстве сильного над слабым, повторялся в миллионах семей, в отношениях между миллионами отцов и сыновей. Это иерархическое применение силы предопределило методы, которыми в будущем Гитлер станет осуществлять свою власть. Сделавшись фюрером, он получит в распоряжение мощнейшее оружие разрушения в лице рабски покорных ему сподвижников. Насилие и презрение часто вырастают из унижения, какового в юности он хлебнул предостаточно. Американский детский психолог Элис Миллер подчеркивает:

Оставив в стороне садистские советы педиатров — что же за гены наполняли стоячий водоем, откуда явился на свет такой извращенный феномен, как Адольф Гитлер?

В июне 1837 года в отдаленном, задавленном нищетой уголке Австрии между Дунаем и границей Богемии, если точнее — в деревне Штронес, служанка по имени Мария Шикльгрубер в возрасте сорока двух лет дала жизнь внебрачному сыну. Как ни странно, он был ее первым ребенком. По просьбе матери его нарекли именем Алоис. Незаконнорожденный мальчик — сын, как гласит свидетельство о рождении, «неизвестного мужчины» — сорок пять лет спустя породил Адольфа Гитлера. Деревенские сплетники приписывали отцовство странствующему мельнику, которого звали Иоганн Георг Хидлер. Через пять лет, то есть в сорок семь, Мария вышла замуж за Хидлера, но тот так и не потрудился официально признать сына (если предположить, что Алоис действительно был его сыном). Затем она оставила свое единственное дитя на попечение младшего брата мужа Иоганна Непомука Хидлера, который иногда произносил свою фамилию как «Хюттлер». Кто на самом деле зачал Алоиса, неясно по сей день, но незаконнорожденные были обычным явлением, и он носил фамилию Шикльгрубер почти до сорока лет. Все слухи о еврейской крови можно с уверенностью назвать беспочвенными, и, скорее всего, кто-то из двух братьев — Иоганн Георг или Иоганн Непомук — был настоящим отцом Алоиса Шикльгрубера.

Отец Гитлера вырос бабником и был из тех, кого соседские сплетницы называют «похотливый старый козел». Мелкий чиновник, строгий и педантичный на работе, он пользовался уважением внутри общины, но дома вел себя как неуравновешенный тиран и обыкновенный, склонный к рукоприкладству пьяница. Он избивал жену и сына без всяких причин, просто потому, что от души накачался пивом. Справедливости ради надо сказать, что он, должно быть, обладал честолюбием и целеустремленностью, раз ему удалось продвинуться по службе в австрийском министерстве финансов так далеко, как только позволяло его низкое происхождение. Он стал сотрудником таможни и заслуженно гордился своей должностью, однако карьерный рост явно не охладил его жадности до женщин — чем моложе, тем лучше. Первая жена Алоиса была на четырнадцать лет старше его. Ее звали Анна Глассль. Не исключено, что он женился на ней ради денег, как часто делали нуждающиеся молодые люди. Она умерла десять лет спустя, так и не обзаведясь потомством (когда они поженились, ей было пятьдесят, так что детей и не могло быть). Кроме того, у него была молоденькая любовница (на двадцать четыре года моложе) Франциска Матцельсбергер — Фанни — и сын от нее, которому он при крещении дал свое имя, Алоис. После смерти первой жены в 1883 году он был вынужден жениться на Франциске, уже носившей их второго ребенка, девочку по имени Ангела. Тогда же он решил признать официально своего маленького сына Алоиса. Одного бастарда в семье вполне хватало. Он не собирался передавать клеймо по наследству.